Тут Марсали заметила, что рыжий великан уже опустошил один из тюков и аккуратно сложил привезенное на одеяле в углу: несколько караваев хлеба, картофель, жареная курица… Марсали оставалось только надеяться, что эта курица лучше той куропатки, что ей подавали в Бринэйре, иначе Быстрый Гарри мог проститься с жизнью раньше, чем его доконает рана. Увидев гору провизии, она задумалась, как долго Патрик намерен продержать здесь Быстрого Гарри; судя по количеству тюков, еды хватило бы на три-четыре недели.
— А ты кто? — еле слышно, но с подозрением в голосе спросил Гарри.
— Человек, приносящий подарки, — отвечал великан, — друг Патрика Сазерленда и, надеюсь, молодой леди.
Гарри перевел вопрошающий взгляд на Марсали.
Она искренне желала, чтобы он не заметил ее колебаний. Хирам ей нравился, но он был прежде всего заодно с Патриком.
Как тяжело — точно плыть в открытом море без компаса! Но потеря курса грозила гибелью не ей, а Быстрому Гарри, и потому Марсали просто кивнула. Гарри взял флягу и едва удержал ее трясущимися руками. Если бы не помощь Хирама, ему не донести б ее до рта. Он сделал большой глоток, виновато улыбнулся, уронил руку, и снова Хирам пришел на помощь и подхватил флягу, не пролив ни капли.
Да, Быстрый Гарри совсем ослаб. Ему требовалось не только вино, и раны нужно было зашить. Отчего Патрик не открыл ей, куда и зачем они едут, еще в Бринэйре, молча посетовала Марсали, тогда она захватила бы с собой все необходимое.
Но не успела она додумать эту мысль до конца, как рядом с нею на колени опустился Патрик, расстелил на земляном полу еще одно одеяло и начал выкладывать из мешка то, что привез. Марсали следила взглядом за каждым предметом. Игла. Катушка толстых ниток. Чистые лоскуты. Травы.
Он заметил ее изумление и улыбнулся углом рта.
— Знахарка дала мне травы для припарок и все остальное, что может тебе понадобиться.
Оказывается, Патрик Сазерленд ничего не оставлял на волю случая.
Марсали осмотрела раны Гарри и увидела, что кто-то — Патрик, конечно, — уже разрезал одежду вокруг ран и очистил их так тщательно, как только мог. Кожа вокруг зловещего рубца была красная, воспаленная; рана сочилась желтоватой сукровицей. Слишком много прошло времени. Целых четыре дня…
— Дайте ему еще вина, — велела она Хираму. — Рану придется зашивать, и ему будет больно.
Хирам одной рукой помог Гарри приподнять голову и опять поднес к его губам флягу. Тот пил медленно, мелкими глотками. Потом его веки сомкнулись, хотя ресницы все еще дрожали, будто Гарри изо всех сил боролся с забытьем.