Марсали обследовала разложенные на одеяле травы и одобрительно кивнула; сама она выбрала бы те же самые. Взяв склянку с желтым настоем цветков зверобоя, сбрызнула рану и вдела нитку в иглу. Патрик сидел на корточках по другую сторону одеяла и терпеливо ждал.
— Согрей воды, — попросила Марсали.
— Сейчас, — кивнул он и отправился к ручью. Марсали все еще не понимала, зачем Патрику спасать жизнь кому-то из Ганнов, но была благодарна ему за это — и еще за то, что доверял ей. То, что он, не задумываясь, привез ее сюда, значило для нее больше, чем любые слова.
Очень осторожно, стараясь не причинять лишних страданий, она обрезала лохмотья кожи, тщательно промыла зияющую рану и принялась зашивать ее, стягивая края, чтобы скорее прекратить кровотечение. Быстрый Гарри морщился при каждом уколе иглы, но не издавал ни звука.
Дело подвигалось медленно. Работая, Марсали гадала, каким образом Быстрый Гарри оказался здесь, на земле Сазерлендов? Что он делал так далеко от дома?
Она глянула на пропитанную кровью одежду Гарри и вспомнила его раненого сына и страшную ночь набега. Неужто и Гарри, и его сын пострадали из-за нее, из-за ее отказа выйти за Эдварда Синклера? Из-за того, что вернулся Патрик и дал ей силы и способ воспротивиться этому браку? В самом деле, не возвращение ли Патрика усугубило жестокую распрю между Ганнами и Сазерлендами?
Закончив шить, Марсали распрямилась, села на пятки и перевела дух.
— Все, Гарри, — сказала она. — Худшее позади. Теперь отдыхай.
Гарри через силу улыбнулся и снова закрыл глаза.
Марсали встала, подошла к очагу. Патрик молча снял с огня котелок с водой и поставил рядом с травами. Марсали высыпала в воду порошки, добавила муку, старательно все перемешала, затем выложила полужидкую массу на чистую тряпицу, а тряпицей покрыла рану Гарри.
— Это вытянет гной, — объяснила ему Марсали. — Но, чтобы поправиться, тебе надо есть и пить. Сейчас сварю куриный бульон, и ты обязательно выпьешь сколько сможешь.
Гарри кивнул, и она уступила место Хираму, который принес ему вина с водой.
Патрик укрыл раненого несколькими одеялами, затем отошел, прислонился к стене у очага, скрестив на груди руки. Его поза казалась свободной, даже ленивой, но Марсали знала, как обманчив внешний вид. Она и на расстоянии чувствовала напряжение сильного, гибкого тела, ощущала на себе взгляд Патрика. Он следил, не отрываясь, за каждым ее движением. Стараясь не обращать на это внимания, она разделала цыпленка, положила его в котелок, долила воды и повесила над огнем. Когда сварится, надо будет добавить травы из той склянки, что дала Патрику знахарка.