При упоминании об отце синие глаза Марсали потемнели от тревоги.
— Он ничего не сделает с пленными? Они ведь из моего клана…
— Ничего непоправимого не случится, — уверил Патрик. — Кроме того, они дали мне честное слово, и я постараюсь устроить их как можно лучше.
— Дали слово? — недоверчиво переспросила Марсали. — Но ведь вас было всего трое против восьмерых?
— Ну, — протянул он, — они думали, что нас гораздо больше. Почти войско. — И Патрик невольно усмехнулся:
— Представляю, как они расстроятся, узнав, что сдались на милость троих.
На секунду Марсали стало обидно, что люди из ее клана дали так легко обвести себя вокруг пальца, затем ей сделалось смешно, и обида прошла, а еще миг спустя она взглянула на рану и, позабыв обо всем, озабоченно нахмурилась.
Хотя Патрик изо всех сил старался не подать виду, как ему плохо, рана оказалась серьезнее, чем он надеялся. Он не хотел пугать Марсали, но теперь уже не знал, сколько еще сможет продержаться на ногах. Впрочем, его спокойствие, как видно, не обмануло ее, ибо она вдруг повела себя совсем иначе.
— Входи! — приказала она.
— Мне нельзя мешкать, — повторил он, но глаза закрылись сами собой, а когда он открыл их снова, перед ним все поплыло.
— Придется, — настаивала Марсали. — Если сейчас не остановить кровь, ты замешкаешься навсегда.
— Только на минуту, — заплетающимся языком согласился он. — На одну минуту. Потом я должен ехать.
Он хотел шагнуть вперед, но пошатнулся и бессильно оперся о камень у самого входа. Господи, как же он устал…
— Патрик! — донеслось до него как сквозь вату. — Быстрый Гарри! Помоги!
Патрик точно в полусне чувствовал, как подгибаются ноги, как он скользит по камню вниз. Марсали обхватила его за пояс, но удержать не могла: он был слишком тяжел. Вот чьи-то руки поддержали его под грудь. Быстрый Гарри и Марсали втащили его в пещеру, за каменный выступ, туда, где Гарри устроил себе временное жилье, и опустили на землю у самодельного очага. Патрик мысленно благословил их за то, как осторожно они это проделали.
В голосе Марсали зазвучали совершенно незнакомые ему властные нотки. Она отрывисто приказывала что-то Быстрому Гарри, и от ее резкого тона Патрик снова пришел в себя. Он открыл глаза, поморгал; из тумана выплыло заботливо склоненное к нему лицо Марсали, и он с наслаждением погрузился в целебные, умиротворяющие глубины ее глаз. Пальцы Марсали меж тем ловко, почти не причиняя боли, сняли повязку, которую Патрик сам кое-как накрутил на плечо, вытащили из-под ремня подол рубахи. Патрик помогал, как мог, когда она вдвоем с Быстрым Гарри стала стаскивать с него мокрую от крови рубаху, но все же не сдержал стона, когда им пришлось приподнять его левую руку. Чуть утихшая боль снова прожгла тело насквозь.