— Да-да, все хорошо, правда, — машинально отозвалась Марсали и после минутного колебания прибавила:
— Джинни, мы обручились, Патрик и я. Гэвин был свидетелем.
Изумленная Джинни воззрилась на нее, не говоря ни слова, и только тихо охнула.
— Правда, правда, — улыбаясь, сказала Марсали.
— А Гэвин?..
— Ну да, — кивнула Марсали. — Они с Патриком вместе пытаются положить конец распре.
Джинни еще не пришла в себя от первого известия, и второе добило ее окончательно. Несколько мгновений она лишь растерянно открывала и закрывала рот.
— Но как же?.. Гэвин?.. Тогда, значит, он так и хотел — послал меня к вам лазутчицей. Или, по крайности, нарочным. — И она вытащила из рукава свернутый листок пергамента. — Это он тебе велел передать, лапушка. А у меня и из головы вон.
Марсали медленно сломала печать, развернула листок и тут же поняла, что послание предназначалось скорее не ей, а Патрику и ничего хорошего не сулило — по крайней мере, ей самой. Она сложила письмо и спрятала в складках юбки. Ничего, подождет, пока Патрик не проснется.
— Пойдем, — обратилась она к Джинни, — поможешь мне приготовить лекарство. — Тыльной стороной ладони прикоснулась ко лбу Патрика. — Какой горячий.
— Кто делал прижигание? — спросила Джинни, озабоченно хмурясь при виде раны.
— Я, — ответила Марсали.
— Небось душа в пятки ушла?
— Еще бы.
Джинни с минуту смотрела ей прямо в глаза, потом одобрительно кивнула и принялась выкладывать на стол травы из принесенного Хирамом мешочка.
Марсали, к своей радости, увидела, что знахарка опять прислала именно то, что она, безусловно, выбрала бы сама, и еще две-три травки, о которых она как-то не подумала. Встретиться бы с этой женщиной, поучиться у нее… Быть может, когда их кланы перестанут воевать, она познакомится поближе с соплеменниками Патрика.
Вздохнув, Марсали принялась готовить целебный сбор.
— До сих пор поверить не могу, что ты здесь. Мне кажется, я целую вечность живу тут одна, хотя на самом деле и двух месяцев не прошло.
Джинни аккуратно сложила пустой мешок, улыбнулась.
— Да, в Эберни без тебя стало тише. Признаться честно, я крепко думала, стоит или не стоит мне сюда являться. Но отказаться не могла. Я скучала по тебе. — Тут она усмехнулась:
— И по зверюшкам тоже.
— Они тебе обрадуются, — сказала Марсали, высыпая в сбор последний порошок. — А вот Патрика не любят. Почему, не понимаю.
— Миленькая моя, они просто ревнуют, — вздохнула Джинни. — Чуют, что он для тебя теперь важнее всех. Марсали нахмурилась.
— Я ведь и тебя люблю, но они с тобой-то ладят?
— Потому что я уже была у тебя, когда появились они, — объяснила Джинни. — Им пришлось со мной смириться.