Марсали вздохнула:
— Я скучаю по Эберни. И по всем вам. Но здешних слуг и особенно кухарку еще учить и учить. И Элизабет…
— Дочь Сазерленда?
— Да, надо пойти навестить ее. Думаю, отец все еще на нее гневается. — Она взяла Джинни за руки. — Пойдем со мной. Увидишь, она тебе понравится. А потом вместе приготовим бульон Патрику, когда он проснется.
Джинни жалостливо смотрела на нее.
— Девочка моя, уже не чаешь, как вырваться к своему Патрику, что тебе со мной, старухой…
— Никакая ты не старуха, — возразила Марсали, прибавив с усмешкой:
— Хирам, во всяком случае, так не думает.
Джинни, казалось, была польщена.
— Он бравый малый.
— Да-да, — согласилась Марсали. — Верный, милый и…
— Милый?
— …Красивый, — весело продолжала Марсали.
— Ты спятила, ей-богу. Что с тобою сделал молодой Сазерленд?
— Он сделал меня счастливой, — улыбнулась Марсали. — Такой счастливой, что мне и не снилось. И я хочу, чтобы весь свет был счастлив, как я. Особенно те, кого я люблю, — ты, например.
Джинни закатила глаза, но Марсали точно знала, что эти слова пришлись ей по душе.
— Пойду посижу с ним немного.
— Ступай, ступай, — одобрительно закивала Джинни.
— Переночуешь сегодня у меня. А завтра утром я найду тебе отдельную комнатку.
Джинни замялась, и Марсали вопросительно посмотрела на нее.
— Хирам уже поговорил обо мне с какой-то женщиной по имени Колли, — нехотя призналась кормилица. — Она, по-моему, на него глаз положила.
— Колли? — наморщила нос Марсали.
— Ну да, — ревниво пробурчала Джинни. Хирам — сердцеед? Эта мысль так развеселила Марсали, что она едва не прыснула.
— Колли пошла к леди Элизабет, — продолжала кормилица, — и та сказала, что я могу поселиться в соседней с тобой комнате, чтобы ты могла позвать меня, когда захочешь. Так что ты обо мне не тревожься. Я пока тут малость приберусь, потом найду, где у них кухня, и сварю бульон. А ты ступай обратно к своему мужу, тебе там место.
Марсали не стала мешкать, вскочила с кровати, наспех обняла Джинни и вприпрыжку побежала к лестнице.
Ей хотелось быть рядом с Патриком, когда он проснется, хотя она и старалась убедить себя, что спешит вовсе не из беспокойства за его жизнь. Все будет хорошо. Ведь Хирам сказал, что у него, как у кошки, девять жизней… И все же Марсали очень хотелось лишний раз удостовериться, что последняя из них не подходит к концу.