— Когда мы проезжали через твои горные пастбища, я заметил несколько тощих-претощих коров. Они мне показались знакомыми, но выглядели чуть худее, чем когда я видел их в последний раз. По-моему, то было на прошлой неделе, на моих равнинных лугах.
Грегор Сазерленд стал мрачнее тучи, и Патрик затаил дыхание, готовясь к худшему.
— В толк не возьму, к чему ты клонишь, — буркнул маркиз.
— Я говорю, — с явным удовольствием пояснил граф, — что наши с тобой сыновья гоняли одних и тех же несчастных коров с моих лугов на твои и обратно, а нам каждую неделю рассказывали об удачных набегах. Я еще все удивлялся, почему совсем нет раненых.
У старого Сазерленда отвисла челюсть, но в растерянности он пребывал недолго. Патрик решил не сдаваться.
— Ты сделал это? — спросил отец, устрашающе глядя на него.
— Да.
— Ты пренебрег моим прямым приказом?
— Ты велел мне пригнать назад твоих коров, — отвечал Патрик. — Я и пригнал… просто не стал мешать Гэвину забирать их обратно. Мне нужно было выиграть время, чтобы разоблачить Синклера и найти Маргарет.
При упоминании имени его мачехи — разумеется, вовсе не случайном — грозные складки у рта отца стали мало-помалу разглаживаться, и постепенно, к изумлению Патрика, лицо его просветлело настолько, что он казался почти довольным, а когда заговорил, Патрик остолбенел от неожиданности.
— Я горжусь тобою, сын, — промолвил маркиз Бринэйр. — И скажу тебе спасибо, если ты возьмешься напоминать мне об этом время от времени — вдруг я случайно забуду.
Проглотив неожиданно сдавивший горло комок, Патрик кивнул:
— Да, сэр. Я постараюсь.
Отец кивнул в ответ. Затем со вздохом взглянул на Эберни.
— Дональд, не пойти ли нам посидеть у меня, промочить горло? Я честно стоял столько, сколько позволяет мне проклятая нога.
— Пойдем, — согласился граф, подходя к старому товарищу. — И еще я хотел бы, коли не возражаешь, увидеть сына.
— Конечно. Мне сказали, он недурно устроен. Элизабет, кажется, все утро от него не отходила.
— Ах да, славная девчушка. Сколько ей сейчас? Четырнадцать?
— Пятнадцать.
Они медленно побрели к лестнице, и Патрик услышал, как отец говорит:
— Ты хоть понимаешь, каких ослушников мы оба наплодили?
— Да уж, — донесся до него сокрушенный ответ графа. — Сам не знаю, как это вышло. Но, скажу тебе по чести, я не удовольствуюсь только обручением моей дочери. Мы должны сыграть свадьбу. И чем скорее, тем лучше.
— Полностью с тобою согласен. Дональд, ты не поверишь, какой гадостью нас тут кормили до появления Марсали. Верно говорю, в иные ночи мне просто жить не хотелось…