— В теплицах большой урожай уродился. Как снимем, придётся в несколько ходок на корабле доставлять, — пригладил он куцую бородку. — Девки наши сошлись с местными. Скоро свадьбы гулять будем. Многие хотят у вас работать. Платите хорошо. Не наказываете на пустом месте, — вопросительно глянул он.
— Прежде посмотрю на них. Если без гнили — возьмём. Землицы много, всех пристроим. — Ммм…, а София?
— Не праздна, боюсь… Ваш друг — Михаил постарался.
— Так вот почему он мне на глаза старается не попадаться! Руку просил?
— Просил. Она ответила, что разрешение ваше требуется, как батюшки, что принял в свою семью. Такие у них обычаи.
— Семья… — Задумался я. — Значит дам! Ещё что?
— Остальное вы и так знаете. Стадо коров в пятьдесят голов. Отара овец в триста штук. Кроликов не пересчитывали, как и кур. Много. Картошка уродилась.
— Любо. Молодцы. Можешь идти, я с документами поработаю, — кивнул я на стопку бумаг на столе. Договора со старостой Черняево, школами, Хабаровском и работниками. С частью — на поставку молока и сыра. Всё надо прочесть и завизировать. Секретарь! Нужен секретарь, зарылся я в бумагу. — Завтра в поход. Разведка. Не до того будет. Маршрут сложный.
— Вы поберегите себя там господин. Как нам без вас? — Поклонился он, затворив за собой дверь.
— Поберегу, — прозвучал голос в тишине комнаты.
* * *
— А, попались!!! — резко распахнул я сарай, вспугнув как пичуг Михаила и Софию, целующихся на фоне сена. Покраснели, как помидорки! Так мило! Словно им лет по пятнадцать и их застукали мамка, с папкой…
— Прости батюшка, — стала виниться первая красавица на моём хуторе.
Ох уж эти староверы… Если принял в семью, дал кров и хлеб насущный, значит старший в семья. Батюшка! И никак иначе! А я ведь на десять лет моложе и на голову ниже!
— Благословляю вас, дети мои. Именем солнца и луны, — стал я дурачиться, подражая монаху, которого видел намедни. Он вещал проповеди на ступенях храма, просвещая обездоленных, калек и не зрячих, что попрошайничали на ступенях святого места. Вот только стоило ему заикнуться, что он договорился с гильдией кожевенников и их всех берут на работу, где будут поить, кормить, и обеспечат крышей над головой, как толпа вмиг переменилась. Свершилось чудо! Отбросив костыли и узрев — попрошайки, якобы калечные, наваляли ему так, что он еле дополз своими силами до больницы! Времена разные, а нравы одни.
— Спасибо, — на полном серьёзе восприняла София благословление. — Я закатил глаза.
Помявшись и переглянувшись с будущим мужем, она продолжила:
— Господин мой, мы месяц не спали, думали, как отблагодарить вас, за спасение. И вот! — протянула она черный вязаный венец — на голову, для поддержания волос. По центру был изображён серебряный единорожек с глазками пуговками.