— Мир, — плакали все мои бойцы, не скрывая слёз и держась за головы, разрывающиеся от адской боли. Терпели, как могли.
Три дня прошло с того… Мужики только — только вставать стали, перестав ходить под себя, как он отошёл. — Пусть он переродится в лучшем мире, — зашептал я. — Слишком сильны были повреждения. Сделал всё, что мог. Я маг, а не волшебник! У остальных, то — же не сахар… Головные боли, тошнота и головокружение сами не пройдут. Об уровне страховки солдат я говорил? Придётся всё самим!
Соберу трав. Сварю снадобья. А что не найду, то куплю. Ребят не оставлю! Все пойдут на поправку. Я, не я буду!
Отмеченные на карте термитники мы сожгли ранее — составом алхимического напалма, что готовили зельевары части на протяжении года, с прошлого нашествия. Сложная штука. И, правда, говорят — гори всё синим пламенем! Так и было. Синюшный огонь поглощал многоэтажки пауков за пару минут. Визгу было… Паутины набрал опять — же! Везде нужно искать хорошие стороны! Иначе с нашей жизнью, будешь ходить с постным лицом — вечно.
Пора и честь знать. Дело сделано. Середина сентября, как ни как! Пока вернёмся — октябрь наступит. Передвигаться мы можем лишь по черепашьи. Ничего… Отлежимся! Тем более праздник скоро. Мой день рождения! Двадцать седьмое октября. Улыбки и смех — лечат лучше всяких снадобий. Доказано! Нуууу… кем — то доказано… вроде…
* * *
Наше возвращение было омрачено. Обнялся с Мишкой. С Серёгой. Отчитался сотнику и, оплатив мужикам, курс зелий, занялся фермой. Нужно отдохнуть! Лучший отдых — смена деятельности. Или эта моральная усталость меня доконает! Прокручивал в голове что произошло и не находил ошибок. Всё по писаному. Засады, в девяносто процентах случаев бывают удачны. А это была именно она.
Урожай собран, доставлю в Хабаровск первым делом. Расторгуюсь. Дирижаблик мой опять же, застоялся! Всё! Медный пояс ждёт… Зима на дворе практически. Выходов в лес до весны не планируется. Буду тренироваться, торговать и наслаждаться жизнью. И думать, много думать. Тяжело терять…
Ах да! Меня же девочки поймали! Хорошо некоторое время после смерти Василия прошло, а то бы нагрубил. А так — стоял спокойно, пока они меня раздевали, прижав к стене. Пять девчуль на меня одного! Мила и говорит:
— Ты нас голыми видел охальник! И по попе меня шлёпнул! Сейчас сам познаешь, каково это! — Стягивала она мои штаны, пока китаянка освобождала от футболки. Вот стою я перед ними в одних труселях, а они жмутся. Не решаются дальше зайти. Решил помочь. Стянул трусы. Ох, и взвизгнули они, убегая, повторяя своё — охальник! Настроение мне подняли. Спасибо.