— Валечка, я все понимаю. Значит, не судьба…
Через день меня выписали из больницы, дали больничный лист на две недели. Я стал готовиться к поступлению в приборостроительный техникум. Стратегия была простая. Если сразу поступать в институт, то нужно продолжать работать на этой опостылевшей работе лет пять-шесть, а если в техникум, то через три года можно работать или мастером, или технологом здесь же на заводе. А институт потом от меня не уйдет. А пока что у меня состоялась любовь, очень мимолетная, как свежий ветерок в душную летнюю ночь. Освежил и пропал, оставив приятное воспоминание о себе. Через неделю сняли швы. Рана быстро заживала.
«Ах, обмануть меня не трудно! Я сам обманываться рад!»
…но было поздно
В техникум я поступил без проблем. Набрал сто процентов баллов и это было очень важно. Накануне произошло массовое сокращение офицерского состава из Армии. Большинство уволенных имели военное техническое образование, которое на «гражданке» не котировалось. Поэтому наплыв абитуриентов на радиотехнический факультет был огромным. Конкурс был где-то до пятнадцати человек на место.
Помимо мужского заводского общежития на заводе имелось и женское. Буквально в 200 метрах от нас, в уютном дворике два двухэтажных дома таили в себе и фурий, и нежных дев. Мы часто ходили к ним смотреть в красном уголке передачи по телевизору — в нашем, мужском, его не было. Комендант общежитий, добрейший армянин, со знаменитой фамилией — Петросян всячески способствовал сближению жильцов мужского и женского общежитий, устраивая вечера дружбы с танцами, на которых можно было познакомиться, влюбиться, жениться и — развестись. Что со мной и произошло…
Возвратившись из больницы и вспоминая ночь, проведенную с Валей, я был близок к помешательству на почве обострившегося инстинкта продолжения рода. Я мучительно начал думать о женщинах и не исключено, что подвернись мне в то время любая, которая ответила бы мне взаимностью — влюбился бы в нее до безумия. Так и случилось.
Еще до больницы приметил в общежитии весьма хорошенькую особу. Она часто приходила в красный уголок к телевизору и садилась на диван, стоявший у самой стены позади ряда стульев. Она была очень похожа на жену Пушкина. И что самое интересное, фамилия была ее Гончарова. Так вот, сразу после сдачи вступительных экзаменов, я зачастил в женское общежитие. Однажды уселся рядом с нею на диван и в темноте комнаты, слабо освещенной маленьким экранчиком телевизора, моя рука жадно потянулась к ее талии. Сначала она руку отталкивала, но затем сдалась. Я прижимался теснее и теснее. Она шипела на меня как дикая кошка, что не осталось без внимания сидящих впереди серьезных дам — они начали оглядываться и делать нам замечания. Мы вынуждены были встать и покинуть душную комнату.