— С наступлением долгой зимы, закончилась эпоха великих людей, способных творить чудеса. Они ушли. Сели на своих железных птиц и улетели к далёким звёздам. Наверное, навсегда. — Старик замолчал, переводя дыхание. — Но кое-что они нам оставили как наследство. Ещё до холодов в одно поселение пришёл один странник. Он-то и рассказал волхвам об этом наследии.
Юноша нехотя перебил старика:
— О каком наследии ты говоришь? Что они спрятали и где это искать?
— Не торопись. Всему своё время. — Старик глубоко вздохнул и продолжил. — Этот странник рассказывал, будто ему велели сами родители донести учёным мужам о скрытом от посторонних глаз сокровище. И ещё он говорил о том, что это поможет всем людям жить в мире и согласии. Так слова этого странника из уст в уста, передававшиеся многие поколения, дошли и до него. Дошли они своим чередом и до меня. Теперь я последний хранитель этой тайны. Главное, что бы эта тайна не попала в руки худых людей — тогда будет беда.
Юноша открыл было рот, чтоб задать свой очередной вопрос, но старик остановил его, приподняв вверх свою высохшую руку.
— Когда закончилась долгая зима и люди вышли на белый свет из своих глубоких пещер, мир изменился до неузнаваемости. Старики, помнившие прежние времена, давно откочевали в миры нави, а тем, кто пришёл им на смену, пришлось начинать всё сызнова. Знания, великие знания, которые нам оставили наши учителя, были большей частью утрачены.
Пока старик переводил дыхание, юноша тут же спросил:
— Как же так, Велирад? Не уж-то не смогли уберечь такое сокровище?
— Не всё так просто. Прошло слишком много времени. Слишком много. Люди за всю свою жизнь не видевшие солнца, начали воспринимать эти знания, как некую игру и забаву. Нарушилась связь эпох, а память оставила только расплывчатые образы тех, кто создавал весь наш мир.
— Но ты ведь помнишь, как всё было? Ты ведь и меня научил многому. Почему же всё забылось?
— Род, мальчик мой. Это крохи, которые я тебе оставил со стола великих. Большего не знаю даже я.
— А может кто-то ещё помимо тебя остался? Не может же быть такого, что бы все, владеющие знаниями умерли в одночасье и всё, вдруг, забылось?
Старик молчал, с тоской в глазах разглядывая почерневшие от времени брёвна своего последнего пристанища. Род не мешал ему и терпеливо ждал ответа. Он понимал, как трудно в последний час, стоя у врат потустороннего мира, говорить о жизни, которая по сути уже завершилась. Старик вздохнул, неожиданно улыбнулся и положил свою сухую прохладную ладонь на руку Рода.
— Так иногда случается. Я получу утерянные знания, но уже в другом месте другого мира. Они учили нас не бояться смерти, поскольку сама смерть это не конец, а начало нового пути.