С топором в руках, стоя у очередного поваленного дерева, Улема до боли в глазах всматривался в темноту перед собой. Рядом с ним стояли его уставшие дружинники. Темнота была похожа на стену. На расстоянии вытянутой руки уже ни чего не было видно. Широкие кроны деревьев закрывали звёзды, и их свет терялся где-то высоко, запутавшись в листьях деревьев. Чёрные стены леса давили со всех сторон. Было такое чувство, что ты находишься в воде, и тебе не хватает воздуха. Непроизвольно возникает желание вынырнуть и сделать хоть глоток, но эта спасительная поверхность находится так далеко от тебя, что через какое-то время ты начинаешь понимать, что не успеваешь вынырнуть, тебе просто не хватит воздуха, что бы выбраться на поверхность. Тогда начинается паника. Паника под водой это смерть. Паника в лесу, это тоже верная гибель.
Когда отряд Улемы начал прокладывать дорогу вечером предыдущего дня, ни кто не обращал внимания на то, что находится в лесу. У самой границы с Наркой, лес был редким, и прокладка дороги велась легко. Приходилось вырубать только заросли дикого орешника, обходя более крупные деревья. Однако ближе к ночи деревья значительно подросли и окрепли. Всё теснее они жались друг к другу. Всё сложнее приходилось дружинникам выбирать окольную дорогу. Ещё пробивался свет звёздного неба в лесные заросли, отбрасывая на землю пугающие тени причудливо скрученных стволов. Ещё видна была путеводная Северная звезда. Потом неожиданно для всех стало необычайно тихо. Звёздное небо кто-то быстро накрыл чёрной тканью. Ночная чернь упала на лес неожиданно, заставив замолчать всю лесную живность. Казалось, что ты ослеп и оглох одновременно. Работы все прекратились. Люди испуганно озирались по сторонам, пытаясь что-то разглядеть в кромешной тьме. Потом вернулись звуки ночного леса. Где-то совсем рядом «ухнул» огромный филин, чуть до смерти не напугав Эриха. Огромные глаза филина ловили малейшие лучики света и, отражаясь от глаз птицы, неожиданно вспыхивали ярким жёлтым факелом. Охотясь ночью на мышей, не пуганая птица, успевала с интересом наблюдать и за людьми. Под ногами в траве что-то зашуршало. Где-то невдалеке что-то треснуло, а совсем рядом за спиной колыхнулась потревоженная листва. Ночной лес менялся каждое мгновенье. Звуки возникали неожиданно и так же неожиданно исчезали. Ночной лес жил своей жизнью, понятной только ему одному.
По приказу Улемы зажгли факелы. Стало несколько уютнее. На месте остановки разбили не большой костёр, вокруг которого разместился весь отряд. Здесь же Улема разбил этот отряд на два не больших. Чтобы не сбиться с пути, разожгли ещё один костёр подальше от первого. Теперь два костра, расположенные на уже проложенной дороге, должны были указывать направление, по которому один отряд продолжит торить дорогу обозу. Если дорога будет уходить в сторону, то прокладчики увидят огни двух костров. Это будет говорить о том, что они отклонились от пути. Если же они будут видеть огонь только одного костра, значит, они идут в верном направлении. Что бы свериться с проложенной дорогой, Улема, не доверяя ни кому, вскарабкался на самое высокое дерево. На это ушло много времени, но увидеть свет Северной звезды по-другому, было просто невозможно. В темноте, раздвигая ветки дерева руками, он поднимался всё выше и выше. Ветви дерева, по которому взбирался Улема, становились всё тоньше и предательски трещали под ногой. Всё опаснее было на них наступать ногой, но он, не останавливаясь, лез вверх. Казалось, что этому дереву не будет конца, когда его голова вынырнула, будто из воды. Перед ним было огромное звёздное небо, лишь с краёв несколько закрытое листвой. Лёгкий ночной ветерок обдал его тело приятной свежестью. На миг показалось, что он вынырнул из глубокой реки, что бы вдохнуть живительного воздуха. Нырять вниз очень не хотелось. Ещё раз, посмотрев на путеводную звезду и, сверив по ней направление горящих костров, Улема начал спускаться вниз.