...Кишки, как у цыпленка, наружу. И он их держит. Есть у него усы или нет?..
— А потом на этой дорожке падали лошади, и полицейский посыпал золой. Она была в красных трусах.
...Больше не буду смотреть, и все!..
Но Лео заметил его взгляд.
— О! — воскликнул он, неприятно удивленный, — и это все, на что ты пытаешься посмотреть?
— Нет, я не пытался! Честно!
— Да, ты хотел, не говори мне. Уже второй раз ты меня не слушал!
— Я не хотел... — Давид опустил голову.
— Ну, давай! — Корочка хрустнула под негодующими зубами. — Посмотри как следует!
— Можно?
— Конечно, можно! Для чего же она!
Давид с виноватым видом соскользнул со стула и подошел к картине.
— О, теперь я вижу. Это не то, что я думал.
У человека была борода, но руками он держал не кишки, а указывал себе на грудь, где горело красное сердце.
— А что ты думал?
— Было плохо видно, — уклончиво ответил Давид.
— Ты никогда этого раньше не видел?
— Нет.
— Это Иезус и священное сердце.
— О! А почему это?
— Что почему?
— Он весь светится изнутри?
— Это потому, что он такой святой.
— О, — Давид вдруг понял, — как Он! — Очарованный он смотрел на картину. — Человек, о котором ребе говорил мне!
— Какой человек? — Лео приблизился, чтобы лучше видеть.
— У него был такой же свет!
— Не может быть, — заверил Лео поучительно, — это христианский свет. — Он больше. Больше, чем еврейский.
Давид хотел повернуться к Лео, но замер и уставился на противоположную стену. Прямо над стулом, на котором он только что сидел, висела та же бородатая фигура. Только сейчас Давид узнал его. Он был сделан из фарфора, на его бедрах было что-то похожее на детскую пеленку, и он висел на черном кресте.
— Это он?
— Конечно! Ты что, никогда раньше его не видел?
— Видел где-то, — с ужасом он смотрел на распятие. — Когда-то я его видел в итальянском похоронном магазине. Он всегда с гвоздями, правда?
— Да, — Лео взял еще кусок хлеба.
— Но я не знал, что это был... Ты не будешь злиться, если я тебя спрошу?
— Не! Спрашивай!
— Зачем эта тарелка у него над головой? — Он показал на распятие. — А на картине нет.
— Ха! Ха! — У Лео был полон рот хлеба, — это не тарелка, это — ореол! Ты никогда не видел ореол? Он сделан из света! И это тоже не тарелка. Это его корона из колючек, которую евреи на него надели.
— Евреи? — повторил Давид, ужасаясь и не веря.
— Конечно. Евреи — убийцы Христа. Они его распяли.
— Нет?!
— Точно!
— Да ну? Когда?
— Давно. Тысячи лет назад.
— О! — В такой отдаленности было некоторое утешение. — Я не знал.
Сотни вопросов роились у него в голове, но, боясь дальнейших откровений, он сдержал их.