— А я уже готова! — весело сказала мать. — Еще секунда.
Отец бросил свою шапку на раковину и прислонил к ней новый кнут.
— Устал? — спросила мать.
— Нет.
— Я думаю, ты не откажешься от омлета.
Отец кивнул.
— Что это наследник дома? — Его тонкие губы изогнулись и смяли гладкую щеку.
...Не надо! Не говори ему!..
— О! — выпалила она, — кто-то пристает к нему. Какие-то большие мальчики на улице.
...Ааа! Ненавижу ее!..
Лишенный любопытства взгляд отца повернулся от ее лица к лицу Давида, как медленная колесная спица.
— Почему?
— Какие-то деньги в яме. Они пытались их достать, что ли. И один — как его зовут?
— Куши, — мрачно подсказал Давид.
— Да, этот Куши сказал, что он толкнул его как раз тогда, когда он поднимал монетку. Обычная история. Детская ссора. — Она нагнулась над плитой. — Только если это из-за денег, это не совсем по-детски.
— Яма? — Голос отца едва заметно, но стал тверже. — Когда?
...О! Он думает: я рассказал!..
— Вчера, ты сказал, да, Давид? — Она стояла к ним спиной. — Ты не возражаешь, если я дам тебе кофе, который заварила утром?
— Нет. — Испуганные глаза Давида поднялись к мрачным глазам отца. — Я-я сказал — вчера.
Нижняя челюсть отца напряглась. Опущенные ресницы скрывали его тлеющую злобу:
— Что еще?
И хотя Давид знал, что этот вопрос относится к нему, он молчал.
— Это все! — засмеялась мать, как будто удивленная интересом мужа. — Я предложила пойти на улицу вместе с ним, потому что они пригрозили побить его, — она поставила омлет и кофе на стол, — но он отказывается, боится, что его назовут трусом.
...Он знает, что этого не было! Знает, что это было не вчера! Знает, что я вру!.. Но сошло!..
— Уф! — фыркнул отец с облегчением, — он уже до статочно большой, чтобы о себе позаботиться. — В его взгляде было странное удовлетворение.
— Но они большие, Альберт. — Она поставила на стол запотевший кувшин.
— Тогда, если они слишком большие для тебя, скажи им, что я возьму кнут, пусть только до тебя дотронутся. Просто, чтобы их попугать, — добавил он.
...Он за меня. Ха! — Давид механически поднял свою вилку... Она рассказала ему, и он знает, что я наврал, и все-таки он за меня. Может, я и его одурачил? Нее! Как он посмотрел на меня...
— У тебя есть время поспать сегодня?
Лицо отца потемнело. Он прочистил горло:
— У меня еще есть час.
Давид слез со стула:
— Можно я пойду, мама?
— Подожди, я дам тебе грушу.
— Я ее съем по дороге.
— Ты не боишься теперь? — Она направилась к ящику со льдом.
— Нет. — Он торопливо взглянул на отца.
— И ты уверен, что не хочешь, чтоб я смотрела в окно? — Она положила ему в руку холодную, скользкую грушу. — Пока ты не выяснишь, там ли Куши?