— Электрический шок, доктор!
— Шок? Кто-нибудь видел как это случилось?
— Мы, мы видели, доктор!
— А-ну назад, вы! — полисмен приподнялся, но так и не встал.
— М-мм! — врач нащупал складки на своих брючинах, потянул их, присел на колени и приложил ухо к узкой груди.
— Ботинок сгорел. Видите, доктор?
— Снимите его, я хочу посмотреть.
— В один миг! — крепкие пальцы отодрали пуговицы, стащили ботинок и носок, открыв белую, пухлую вздутость вокруг лодыжки.
(Прекрасная пустота протянула руку с углем. Он был не холодный, но и не жег. Как будто вся нежность вечности была сплавлена в нем. Тишина охватила этот ужасный голос наверху и остановила молоток. Ужас и ночь ушли. Он поднял голову и крикнул тому, в проводах: "Свистите, мистер! Свистите!"...)
Доктор посмотрел, вытащил квадратный пузырек из сумки, погримасничал, вытаскивая пробку, и уверенной рукой поместил пузырек под безжизненные ноздри. Толпа замолкла, напряглась и наблюдала.
("Мистер! Свистите! Свистите! Свистите!
Свистите! Мистер! Желтые птицы!")
На темном и растресканном тротуаре маленькое тело дернулось и задрожало. Врач поднял его и резко сказал полисмену:
— Держите его за руки! Он будет биться!
— Эй! Смотри! Смотри! Задергал ногами!
("Свистите, мистер! СВИСТИТЕ!")
— Что он сказал?
— Вот! Теперь держите!
(Лучистая звезда сознания больно вспыхнула в нем...).
— Мими! Он жив! Он жив!
— Да?
— Да!
— Иди ты! Иди ты!
— Да! Да! Да!
— Ну, ну, ну вот, сынок! — успокаивающее бормотание доктора проникло к нему сквозь водоворот изломанных образов. — Теперь все в порядке. И нечего бояться.
— Конечно! — сказал полисмен.
Давид открыл глаза. Вокруг него высилась густая стена тел, голосов, лиц. Они пялились, показывая на него пальцами, обсуждали его. Ночной кошмар! В этой мысли было утешение. Он закрыл глаза, стараясь вспомнить, как нужно просыпаться.
— Ну, как твоя нога, сынок? — снова прозвучал заботливый, спокойный голос. — Не так плохо, а?
Он вдруг почувствовал холодный воздух на своей голой ноге и непонятную пульсацию в лодыжке. И, почувствовав, он уже не смог уйти от реальности. Так это был не сон! Где он был? Что делал? Свет. Мать. Отец. Скандал. Кнут. Тетка Берта, Натан, ребе, подвал, Лео, четки. Нет, это был не сон! Он снова открыл глаза, надеясь, что реальность опровергнет все это. Но это был не сон. Те же два лица, склоненные к нему. Та же человеческая стена с глазами, направленными на него.
— Похоже, что он еще очень слаб, — сказал врач.
— Вы возьмете его с собой?
— Нет! — Врач решительно захлопнул черную сумку. — Зачем? Через пять минут он сможет сам идти. Как только полностью восстановится дыхание. Где он живет?