— Не. Может, побоялся, что услышат.
— Что ж, все ясно, — подбил итоги сержант Васильев. — Вот тут, снизу напишите: "С моих слов записано верно". И свое имя.
Бдительный гражданин СССР изобразил надпись: "с маих слов записоно верна" — и расписался.
Уже после ухода добровольного помощника в отделение прибыл старшина, бывший до этого на задании.
— Глянь, Филатыч, на документик, — с широкой ухмылкой встретил его дежурный.
— Ну, тут вижу одну явную ошибку со стороны свидетеля, — авторитетно заметил опытный коллега дежурного.
— И только одну? — иронически сощурился Васильев. Но Филатыч не обратил внимания на подколку.
— Не наган это был.
Сержант все еще был настроен на иронию.
— И как же я сам не догадался, что наган в рукаве не спрячешь!
— Так ведь малолетка. Он оружие разве что в кино видел. Для него все, что в одной руке и стреляет — и есть наган.
— Ты хочешь сказать…
— …Точнешеньки. ТК[9], возможно. Вот его можно с большим трудом спрятать в рукаве. Хотя, правду сказать, эти слова насчет разрубленных силой взгляда ножей…
— Гипнотизер?
— И немалой силы, раз сразу с троими. И еще не уверен, что тот пистолет и вправду был.
— Ну, а делать-то что, Филатыч?
Это был если не крик души, то нечто к тому близкое.
— Да ничего! Шпильману передать и забыть. Наш не дурак, он такое наверх не направит. Как именно не направит — не твоя и не моя забота. Но сумеет.
Кто что ни говори, но рецепт "пусть у начальства голова болит" был и есть универсален.
Разумеется, об этом разговоре Рославлев мог догадаться. Больше того, не исключал. Но также с большой вероятностью предполагалось, что сообщение с элементами чертовщины далеко не пойдет.
Вот почему он самым тщательным образом собрал деньги (уж они лишними не будут) и то, что осталось от "оружия". По правде сказать, останки можно было бросить, если бы не одно обстоятельство. Место среза частичной матрикацией выглядело, как будто его тщательнейшим образом полировали. Такое могло вызвать совершенно ненужные вопросы.
Хорошо зная Сокольники, инженер пошел напрямую к забору. Разумеется, упражнения по перелезанию не предполагались. У самой границы почва оказалась посуше, и пришелец резво переоделся и переобулся. Теперь вместо непонятного гражданина в неочевидном и явно враждебном наряде появился солидный седовласый товарищ в хорошем костюме и прекрасном пальто. На голове у него была недешевая шляпа. Вид был вполне себе ответственный и даже, возможно, партийный. Внушающий уважение прохожий оглянулся. Никого вокруг.
Одна секция забора вдруг исчезла, человек шагнул за пределы парка — и секция вдруг вернулась на место. Присмотревшись, можно было увидеть разрезы в виде тонких линий, но инженер не понадеялся на самотек. В материале забора (дерево, как легко понять) вдруг появились дырочки, сквозь которые прохожий пропустил толстые железные скобы. Теперь обвалить секцию было бы затруднительно.