Теперь посмотрим, каким образом богатства этих двух сотен (включая «недотянувших») сказалось на богатстве их страны. Приведем свежие данные уже 2012 года [133] из статьи А.Муртазаева: «На прошлой неделе на заседании Госсовета президент Путин признал, что 13 % россиян проживают за чертой бедности. А это, на минуточку, 18,1 млн. человек. Но учтем, что уровень прожиточного минимума (он, напомню, соответствует пайку немецкого военнопленного в 41-м году) недавно был срочно понижен на 4 %, то есть черта бедности явно лукавая. И сколько миллионов прозябают за ней — не знает никто». И далее там же: «Не забудем, что и минимальная зарплата в стране умудряется быть ниже прожиточного минимума». Сначала о пайке немецкого военнопленного. Величину его назвать не берусь, но вспоминаю картину далекого детства. Эвакуация. Заброшенная станция Хилково, куда прибыл и довольно долго стоял товарняк с военнопленными. Не буду подробно описывать эту ужасающую картину. Отощавшие люди, задыхавшиеся в плотно набитых «теплушках», высыпали (если это выражение применимо к ним) на свежий воздух, глотнуть который многим из них довелось в последний раз. Тут же охранники за руки и за ноги оттаскивали павшие тела куда-то прочь. Вспоминая эту картину, я представляю себе питательную способность описанного автором статьи прожиточного минимума. Хорошо еще, что люди, оказавшиеся в зоне этого минимума, приспособились воровать и рыться в мусорных контейнерах. Иначе, вероятно, нового Голодомора не избежать.
Другой безобразный факт касается зарплаты, которая «умудряется» быть ниже прожиточного минимума. Относится этот разговор уже к началу 90-х годов. Друг моего детства оказался в верхушке фирмы, которая хоть что-то производила. По его словам, работа несложная, и выполнять ее может любой десятиклассник. Почему именно десятиклассник, я не пытался у него узнать. Мой вопрос касался размера зарплаты его рабочего. Была названа смехотворная цифра. Точно ее не помню, ибо в то время они мелькали, как в калейдоскопе. Но эта цифра породила мой следующий вопрос: «Как же на эту зарплату он может прожить?» Последовал циничный ответ: «Пусть ищет еще одну работу!» Я всегда был противником совместительства, как правило, эти многостаночники недорабатывают и здесь, и там. Поэтому у меня возник следующий вопрос: «А если он вообще уйдет, подыскав более приемлемую зарплату?» Ответ: «Тогда я найду на его место десять других». Дальнейший разговор я счел бесполезным. Но меня продолжала преследовать мысль: «Как же мой друг оказался втянутым в этот преступный водоворот?» Но преступность уже царила во всех сферах общества, что и подтолкнуло меня к эмиграции. И если сегодня минимальная зарплата «умудряется» быть ниже прожиточного минимума, то это только свидетельствует, что в стране мало что изменилось с тех пор.