Так что, допустив неосторожность, Горбачев практически пустил партию под откос. Очень резко об этом шаге Горбачева высказывается автор книги о нем О. Давыдов. «Не хочет понять того, что «руководящая роль партии» — именно краеугольный камень того государства, в котором мы вместе с ним жили, его — как угодно — конститутивная или конструктивная особенность. Не может понять, что без этой «руководящей роли партии» советское государство разрушается автоматически. Хорошо это или плохо — вопрос другой, но — именно так Советский Союз был устроен. Если замковый камень, каковым была КПСС, вынимают из свода сознательно, чтобы разрушить империю зла, я это понимаю и даже приветствую, хотя предпочел бы, чтобы предварительно была создана какая-то другая конструкция, поддерживающая свод. Но если человек вынимает этот камень нечаянно, не зная, что он, собственно, делает, вынимает просто потому, что с комсомольской юности не любил руководить хозяйственными процессами, а любил заниматься «чисто политической работой», я это, конечно, могу понять, но предпочитаю, чтобы такие люди все-таки (из уважения к Михаилу Сергеевичу не будем повторять, какого рода деятельность предлагает автор своему герою, а ограничимся многоточием. — К. X.)… а не руководили страной» [18, стр., 220, 221].
Сейчас, рассматривая то событие сквозь призму времени, трудно удержаться от удивления, как можно было допустить такую оплошность. Остается лишь согласиться, что на всякого мудреца довольно простоты. Но где было в это время его ближайшее окружение? Особенно консервативное ядро. Неужели никто из них не понимал, чем это чревато? Остается лишь признать и повторить опять: Горбачеву не с кем было делать перестройку. А после описанных событий в партийной среде все больше ощущалось его одиночество. Попытка его по ходу движения перепрыгнуть в созданные им же новые структуры власти (институт президентства) мало что изменила. Лишившись поддержки той среды, которая его взрастила и возвела к вершине власти, он уподобился Антею, лишенному связи с матерью-землей Геей. Несмотря на все его метания из стороны в сторону, процесс, набравший инерцию, пошел настолько интенсивно, что сдуло, как ветром, партию и государство, им возглавляемые. Сдуло его самого с вершины власти. Падение его, правда, не было столь болезненным, как это случалось в советской истории, благодаря тому, что за годы своего правления он успел обеспечить себе демократическую «подстилку». Крах КПСС обернулся в конечном счете распадом Советского государства и одновременно концом первого эксперимента.