— О ты-то принесешь нам хорошую прибыль, я в этом не сомневаюсь. — Он ласково потрепал мне подбородок и широко улыбнулся. — А теперь — второй мой подарок, который куда более сентиментальнее первого.
— Мне готовиться всплакнуть? — Я отложила блокнот на песок.
— Премного на то надеюсь, — улыбнулся он и вновь зашарил в корзинке. — Ага, вот и он! Шел аж двенадцать с половиной лет. Просто чудовищный почтовый сервис!
Я недоуменно уставилась на оказавшийся в моих руках конверт:
— Что это?
— Предполагалось, что ты его вскроешь, дорогая. Надеюсь, тогда все и прояснится.
Я перевернула конверт, увидев выведенный черными чернилами, торопливым наклонным почерком адрес: «Миссис Кэтрин Эшфорд. Дом 29, рю де Огюстен, Амьен».
Я вскинула глаза к Джулиану:
— Господи, откуда?..
— Я хранил его в кармане кителя. Предполагал отправить, как только вернусь на линию фронта. Со своей проклятой извечной самонадеянностью!
Письмо было не запечатано. Дрожащими пальцами я отогнула клапан и вытащила сложенный листок бумаги. Он был такой новенький, крепкий, лишь посередине проходила отчетливая складка.
— И ты никогда его не открывал?
— Нет. Я всегда рассчитывал, что дождусь, когда это сделаешь ты. Ой, ну что ты, — поспешно сгреб он меня руками. — Какая ж ты стала слезливая дама.
— Прости, — прошептала я.
Я развернула письмо. Из него тут же выскользнул листочек поменьше, со слегка обтрепавшимся левым краем.
— Я сделал для тебя чистовую копию из своей офицерской книжки. По иронии судьбы, — медленно проговорил он, — моя немеркнущая слава поэта, как ты изволила однажды выразиться, проистекает всего лишь из чернового наброска.
Я поднесла к глазам листок. Наверху было выведено «За морем», ниже шли четырнадцать строк, такие сдержанные и вызывающие столько воспоминаний, и заканчивающиеся с невероятной для меня нынче ясностью:
…И в этот смутный час слепого рока
Мечты о ней хранят мою судьбу.
И впредь, пока за морем
Ее стук сердца в унисон с моим,
Все побеждает Вечность.
— Оно твое, — молвил Джулиан.
Я молча кивнула — слова были неуместны. Я вновь обратилась к сложенному письму.
Джулиан смущенно кашлянул:
— Оно совсем недлинное. Я писал его в ужасной спешке.
Я перечитала письмо дважды, затем еще раз — стихотворение. Потом, ни слова не говоря, вложила один листок в другой, согнула, как было, и сунула обратно в конверт.
— Все хорошо? — спросил Джулиан.
Я вновь кивнула, повернулась к нему, безвольно позволила уложить себя рядом на песок.
— С днем рождения, дорогая.
— Год назад, — заговорила я, с минуту помолчав, — я еще даже не знала тебя. И вообще не представляла, что на свете может существовать такая сильная и вечная любовь. Смешно, правда? — Я положила ладонь ему на грудь, наблюдая, как она мерно вздымается и опускается под моими пальцами. — Чарли и еще парочка аналитиков вытащили меня тогда отметить день рождения. Мое двадцатипятилетие. Типа, отличный повод повеселиться. Мы завалились в текс-мекс-бар