Джоуи работал у нас консьержем. При нашем появлении брови у него сами собою поползли на лоб.
— Добрый вечер, Кейт, — многозначительно произнес он, когда мы проходили мимо его стола.
Я нажала кнопку вызова лифта. Двери сразу открылись, и мы ступили с Джулианом внутрь.
— Какой этаж? — спросил он.
— Седьмой.
Протянув руку, Джулиан вдавил нужную кнопку.
— Да, Джоуи, похоже, очень удивился, — заключил он, когда сомкнулись двери лифта.
— Я не так-то часто привожу домой мужчин.
— В самом деле?
— Точнее, пока что ни одного, — призналась я. — После колледжа я вроде как решила завязать со свиданиями.
— Да ну? И отчего же?
— Слишком уж много… Какое ты слово недавно употребил? Да, мерзавцев.
Наконец двери открылись, и я повела Джулиана к моей квартире.
— Что ж, посмотрим, дома ли Брук… — мрачно пробормотала я, вставляя ключ в замок и отворяя дверь. — Извини, это не совсем то, к чему ты привык.
— Здесь мило.
— Ты еще даже внутрь не заглянул.
— Тогда давай скорее войдем. Я за тобою в нетерпении.
Затаив дыхание, я перешагнула порог, очень надеясь, что Брук в своем репертуаре.
— Брук? — позвала я.
Ответа не последовало. Ну и слава богу!
— Ее еще нет, — пояснила я Джулиану, включая в прихожей свет. — Так что это удовольствие придется отложить на потом. Ну вот, типичное девичье жилище на Манхэттене. Гостиная, кухня и две спаленки дальше по коридору. Хозяйка у нас Брук, это ее квартира. То есть родителей. Они купили квартиру в подарок к ее выпуску из колледжа. А я плачу ей за аренду.
Джулиан снисходительно улыбнулся моей болтовне и прошел в гостиную, наполняя своим блеском тесное пространство скромного жилища.
— Как тебе удалось найти себе такое уютное местечко?
— Нашла в «Крейглисте».[36] Садись. Могу я тебе что-то предложить? Воды? Или кофе? У меня есть френч-пресс, в этой штуке получается чудесный кофе.
— Тогда давай кофе. Только позволь я тебе помогу. — И он последовал за мной в наш крохотный кухонный отсек.
— О в этом нет необходимости, — запротестовала я.
Раковина была завалена посудой, оставшейся с завтрака Брук. Судя по сковороде, та жарила себе яичницу. Она даже не удосужилась залить ее водой, и остатки еды затвердели не хуже эмали.
— Извини за беспорядок, — сказала я, пуская воду, чтобы наполнить раковину. — Я ухожу обычно раньше, чем моя соседка, и никогда не знаю, что меня ждет по возвращении.
— Милая, тебе вовсе незачем постоянно за все извиняться.
— Я разве извиняюсь?
От радости у меня аж зазвенело в ушах: он снова назвал меня «милой».
— Именно. Так где этот твой хваленый френч-пресс?
— Так вот же, — потянулась я было за прессом.