— Вообще-то да, — даже с некоторой обидой ответил он. — Могу сварить овсянку и все такое прочее. Но я держу экономку, которая приходит несколько раз в неделю, пока я на работе. Она в основном для меня и готовит.
— Ого! Это, наверное, здорово.
Я открыла шикарный встроенный холодильник, заглянула внутрь. В середине, в окружении молока, апельсинового сока и кетчупа, стояли несколько жаропрочных лотков.
— О классно, она оставила нам несколько яиц.
Порыскав немного, я нашла отличный фермерский сыр и томаты, закрыла каблуком дверцу и принялась заглядывать в шкафчики в поисках сковородки и чашки для взбивания.
— Ты бы сказал своей экономке, что не стоит держать помидоры в холодильнике, — заметила я, — от этого они теряют аромат.
— Послушай, Кейт, — заговорил Джулиан. — Прости, что…
— Нет, давай не сейчас, — оборвала я. — Нельзя вести разумную беседу на пустой желудок. Найди-ка мне лучше масло, ладно? Я хочу приготовить для вас, сэр, чертовски замечательный омлет, какого вы еще в жизни не пробовали!
— Да, мэм, — покорно отозвался Джулиан.
Он принес мне масло, я же тем временем взбила яйца в пену, плеснув чуточку воды.
— Я вижу, тебе очень нравится это занятие, — заключил он, наблюдая, как я выливаю массу в сковородку.
— Я не очень-то опытна в кулинарии, однако делаю отличный омлет. Меня папа научил. По субботам, пока мама еще спала, мы вместе готовили ей завтрак. — Подняв лицо к Джулиану, я улыбнулась. — Славные были времена… Где у тебя тарелки?
Джулиан мигом достал тарелки, вилки, и, когда омлет «дозрел», я разложила его на двоих.
— Вот, — гордо сказала я, — пробуй и наслаждайся.
Мы уселись за стол и принялись вдвоем за ужин, тихо звякая вилками по фарфору, — прямо семейная пара с немалым стажем!
— Ну как? — спросила я, съев несколько кусочков. — Правда, лучше не бывает?
— Не то слово! Просто восхитительный омлет.
— Что ж, если хорошо меня попросишь, я как-нибудь приготовлю его для тебя еще раз, — пошутила я и потянулась за стаканом с водой.
Джулиан перехватил мою руку:
— Память о том вечере?
Я чуть развернула локоть. Там оставался лишь один пластырь, закрывавший более всего ободранное место.
— Уже заживает, — пожала я плечами.
Он осторожно провел пальцем по пластырю:
— Мне очень жаль. Еще есть какие повреждения?
— Разве что пара синяков. Если тебе повезет, может, попозже продемонстрирую.
Он весело хохотнул.
— Если повезет? То есть для этого мне следует сперва предпринять удачную интервенцию?
Так, за ничего не значащей болтовней, мы наконец покончили с ужином, отправили тарелки в посудомойку.