– Похоже, зря мы надеялись, что они не успеют укрепиться, – заметил отец Бейли.
Грей думал о другом. Он вспоминал испорченную версию Евы на экране.
Неужели мы опоздали?
19 часов 03 минуты
Тодор вошел в Святейшую Палату «Тигля». Здесь, в толще гор, таился целый город: жилые помещения, склады, генераторы, кухни, залы собраний… А сердцем этого места был подземный собор.
Как всегда, Тодор замер в благоговении перед его размерами.
Природа, столетиями трудившаяся над необъятной пещерой, придала ей форму креста. Четыре крыла с высоко вздымающимися каменными сводами простирались в четырех направлениях. По бокам их сияли ряды высоких витражных окон – отчасти новых, отчасти перевезенных сюда из старинных церквей; подсвеченные натриевыми светильниками, они мерцали и переливались, словно солнце вечно простирало к этому святому месту свои благодатные лучи.
Но величественнее всего был центр креста. Над ним возвышался купол, способный поспорить с собором Святого Петра. Его внутренняя поверхность была украшена фресками с изображениями святых, терпящих за веру неисчислимые муки; роспись освещали сотни свечей в золотых канделябрах.
Горячий воск капал со свечей вниз, огненным дождем проливался на алтарь. Верные со всех концов света – самые доверенные, самые надежные сторонники «Тигля» – простирались ниц на гладком каменном полу, облаченные лишь в набедренные повязки.
Скамей в соборе не было. Кто хотел здесь молиться – молился на коленях на твердом камне, долгими часами, смиренно терпя боль в знак уважения к крестным мукам Христа.
Как завидовал Тодор их благочестивым страданиям! Как жалел о том, что сам такой возможности лишен!
Зато он служит Богу иными путями.
Сомнения остались позади, Тодор вновь готов был исполнить любой приказ Верховного инквизитора. Герра спокойно прошла за алтарь. Горячий воск капал ей на плечи, на голову, застывал на лице расплавленными золотыми слезами… Она этого словно не замечала.
Захват и разрушение замка тоже, казалось, вовсе ее не тронули. Как не тронул и громкий взрыв несколько минут назад – взрыв, свидетельствующий о том, что враги уже на пороге цитадели, уже ломятся в дверь Святая Святых. Пусть ломятся: сюда они не войдут.
И даже если войдут…
Тодор покосился влево, на северное крыло трансепта. Запертая дверь вела оттуда к самым вратам ада – в место очищения, туда, где грешники, нуждающиеся в наказании, встречали свой страшный конец. Каждого умерщвляли той же мучительной смертью, что претерпел кто-либо из святых мучеников – всё для того, чтобы очистить их грешные души.