Мой мозг был словно в тумане, поцелуи дурманили и сбивали с толку.
– Скоро, – произнесла я между поцелуями. – Обещаю. Это случится очень скоро.
После очередного легкого поцелуя он произнес:
– Скоро.
Затем, подмигнув, он заскользил на перилах вниз и исчез за углом, что-то насвистывая.
***
На следующий день, я танцевала на кухне, напевая мотив, который услышала вчера в пиццерии. Я не знала, чья это песня, но она определенно стала моей любимой.
– Доброе утро-о-о-о, лучшая подру-у-у-уга-а-а, – пропела я, постукивая чашками под ритм, звучащий в моей голове. Я взяла деревянную ложку и кофемолку, а затем начала отбивать свой собственный ритм по столешнице, одновременно двигая попой перед Дэйзи.
Она сидела за стойкой, держа кружку с кофе в руках, и ждала.
– Кажется кое-кто хорошо себя чувствует этим утром, ох, прости, вообще-то уже полдень. Пение через боль?
– Боль? Что ты имеешь в виду? –спросила я, когда проснулся ото сна блестящий кофейный монстр.
–Прошлой ночью дверной молоток буквально впился в твою спину. Я предположила, что сегодня тебе дико больно. И еще я заметила, что у твоих губ была тренировка,– усмехнулась Дейзи.
Прошлой ночью на пути в спальню я проходила мимо зеркала в холле и остановилась, чтобы взглянуть на себя. Без сомнения, губы раскраснелись и опухли. Я покачала головой и пристально взглянула подруге в глаза.
– И как долго ты наблюдала за нами?
– Я выглянула в тот момент, когда он молниеносно поднялся по ступеням. Боже правый, это было так сексуально! Он одним махом взял и прижал тебя к двери! Мне пришлось обмахивать себя, одновременно уговаривая не смотреть.
– Да, это было великолепно. – Подтвердила я, дотрагиваясь пальцами до губ и вспоминая тот момент. Но кое-что меня все-таки беспокоило.– Я должна коевчем тебепризнаться.
В тот момент Дэйзи читала газету, поэтому подняла взгляд через край.
– Да, дитя. Исповедуйся.
Я состроила гримасу.
– Это мерзко и похоже на святотатство.
Пожав плечами, она сложила газету пополам и убрала ее в сторону.
– Присаживайся и расскажи всё доктору Дэйзи.
– Я серьезно. Я чувствую, словно... Не знаю...Будет лучше, если я официально признаюсь.
– Официально признаюсь в чем?
– В своих грехах. Весь этот мой невероятно довольный вид. Скажи, что это нормально. Нужно ли мне пойти в одну из девяносто пяти тысяч церквей, чтобы исповедаться, или же Рим настолько святой город, что человеку нужно просто выкрикнуть в небо список совершенных грехов, а затем просто ждать, когда наказание настигнет его?
Подняв взгляд вверх, она застонала. Громко.
– Ты всё драматизируешь. Прекрати себя накручивать, хорошо? Это же не конец света! Ты провела вечер с горячим парнем, с которым у вас когда-то была своя история. В чем же тогда ты должна исповедаться? В том, что наслаждалась временем, проведенным с Марчелло? Что впервые за много лет ты наслаждаешься жизнью? Что ты снова начала рисовать? Пожалуйста, объясни мне, потому что я не понимаю, отчего ты чувствуешь себя виноватой, в то время как Дэниел сует свой крошечный член во всех особей женского пола, живущих в Бостоне.