— Просто дай мне посмотреть. — Я опустилась на колени. — Снимай штаны.
Он ухмыльнулся.
— Соскучилась?
Я была мотыльком, пытавшимся помочь пауку. О чем я только думала? Я начала подниматься.
— Иди трахни себя.
— Остановись, — его голос дрогнул. — Пожалуйста. — Он потянулся к темному кожаному поясу и расстегнул его, затем открыл молнию.
Я с трудом сглотнула, сердито глядя на него, взялась за джинсы по бокам его бедер и потянула, когда он немного приподнялся. Мужчина тяжело опустился на руку, которую я прокусила до крови, и та соскользнула на ванну, оставив ярко-красный мазок по белому фарфору. Его боксерские трусы были единственным предметом одежды, не пропитанным кровью. Я стянула брюки до лодыжек и ахнула, обнаружив колотую рану на голени. Она была длиннее и глубже, чем рана на предплечье. Из рваных краев сочилась кровь.
— Как? — Я посмотрела вверх в его сапфировые глаза.
— Он пришел ко мне. — Вайнмонт поднял руки, и я смогла понять, что раны были оборонительными. — Я отбивался. — Он повернул запястье, чтобы я могла увидеть его окровавленные суставы. — И когда он упал, то нанес последний мощный удар, прежде чем я… — Синклер повернул руки и уставился на ладони, наморщив лоб. Он посмотрел на меня, глаза казались загнанными.
Имея каплю сострадания, я потратила его на него, хоть он и этого не заслуживал.
— Ты сделал то, что должен был. Все будет хорошо.
Он фыркнул с чуть заметным смешком, но ни об улыбке, ни о какой-либо искре радости не было и речи.
— Кажется, я продолжаю это делать.
— Что?
— То, что должен, невзирая ни на что. Невзирая на пострадавших. Независимо от того, кого я уничтожаю, — он умолк, скорбь звучала в каждом слоге, прежде чем он выровнял спину и отвернулся.
Раскаяние? Я бы рассмеялась. Мне хотелось; сумасшедший импульс сделать это поднимался из глубины и почти сорвался с моих губ. Вместо этого я вытащила ремень из его джинсов и затянула вокруг его бедра, дернув так, чтобы на мгновение замедлить кровообращение. Когда он поморщился, я почувствовала небольшое удовлетворение от мести. Затем сняла с него сапоги, носки и полностью штаны.
Смочила тряпку спиртом и прижала к его ране. Он зашипел, но так и не двинулся. Ему было адски больно. Хорошо. Я как следует прочистила рану, когда его дыхание стало рваным. Белая ткань впитывала его кровь, его жизнь с каждым моим движением. Как только я осталась удовлетворена, и рана стала такой чистой, какой я только могла ее сделать, я взяла степлер в одну руку и сжала другой поврежденную кожу вместе.
— Готов?
Он повернулся ко мне, прижал лицо к углу каменной стены и кивнул. Я нажала на спусковой крючок, и аппарат издал громкий