— Я подумал, может, ты хочешь пообедать? — услышала Рена.
Ей удавалось избегать своего новоиспечённого мужа несколько дней. Это было сложно. Рена постоянно думала о Хэгане. В каждой тени он ей мерещился. По правде говоря, Рена была трусишкой. Она была слишком смущена, чтобы встретиться с мужем, и не знала, как себя вести.
— О? — Рена встретила тёмный взгляд Микко, отчего её сердцебиение ускорилось — тело слишком хорошо помнило, как приятно ощущается этот мужчина.
— Над чем ты работаешь? — спросил он, когда Рена не ответила.
Она чуть отошла от микроскопа, давая супругу возможность посмотреть.
— Мы пытаемся понять роль вирусов в глубоководных экосистемах океана. Исследования всё ещё находятся в зачаточном состоянии, но мы пытаемся понять всё возможное об океане, поскольку нам придётся находиться здесь ещё долгое время.
— Это должно быть очень интересно, раз ты проводишь так много времени в своей лаборатории.
Слова «а не в нашем новом доме со мной» остались невысказанными.
— Я привыкла работать помногу часов, особенно в ночное время. У меня было немало соседок по комнате, так что спать было удобнее днём, когда их не было.
— Именно туда ты шла той ночью, когда мы встретились в коридоре?
Глаза Микко на миг встретились с её, прежде чем вновь вернуться к глазку микроскопа. Рена усмехнулась.
— Да. Дарси и Джинджер храпят.
— Хм. Я думал, ты избегаешь меня.
Микко выпрямился и провёл пальцем по чистому столу. Как и всё в лаборатории, Рена держала его безукоризненно чистым.
— Нет, — солгала она.
— Тогда я могу рассчитывать, что увижу тебя сегодня вечером?
Это был вызов? Рена сглотнула. Целую ночь с ним наедине? Хоть её немного и раздражали соседки в старой комнате, но там она была в безопасности от самой себя.
— Конечно, — всё же ответила Рена.
— А сейчас пообедаем? — Микко указал на дверь.
— Я должна закончить то, чем занимаюсь. Некоторые из образцов не продержатся долго. — Она схватила блокнот и стала проверять коробки. — Кроме того, один из лаборантов принесёт мне что-нибудь поесть, как всегда.
Микко дважды постучал по столу.
— Тогда до вечера.
— До вечера, — повторила Рена, продолжая рассматривать коробки, даже не читая надписи на них. Когда Микко ушёл, она вырвала лист бумаги и скомкала его. С громким вздохом Рена произнесла:
— Да. До вечера.
* * *
Микко проклинал себя, дурака, и не в первый раз после их свадьбы. Как он мог винить Рену за то, что она его избегает? Он действовал как какой-то возбуждённый подросток, судорожно обжимающийся с девчонкой на выпускном вечере возле стены в каком-нибудь укромном уголке. Было стыдно. Микко должен всё исправить. Между ними была страсть. Он чувствовал это в поцелуе Рены, в прикосновениях, в стонах. Он должен был показать ей, что может быть лучшим любовником.