Глухих мест в смоленских борах много, Рудаков вместе с напарником опробовал "карманную артиллерию" - работала безотказно. О чем Рудаков и доложил шефу.
К этой поре Михеев уже перестал делиться выручкой со своим напарником, ожидал, что тот вот-вот выскажет Михееву все, что он о нем думает, за взрывом последуют объяснения и тогда уже он выскажет Яковлеву все. Это, с одной стороны, снимало с Михеева всякие нравственные и прочие обязательства, мешающие ему все-таки открыто прогнать Олега из общего бизнеса, с другой - давало оправдание некой злости, скопившейся в нем, с третьей - служило катализатором, позволяющим сжиматься мускулам, множить свои силы... В общем, разные причины-поводы придумывал Михеев, подыскивая психологические мотивы оправдания своих действий.
Странное дело, об ответственности - и прежде всего перед законом уголовной, - он в те минуты не думал. Замечу, качество это присуще всем преступникам. А возможность подумать - и желание, - приходит уже потом. Как правило, в камере предварительного заключения.
А Яковлев все не взрывался и не взрывался. Михееву это надоело, и он вызвал к себе Рудакова.
- Ищи машину, чтобы можно было быстро исчезнуть с места... ну, ты сам понимаешь, с какого места, - Михеев выразительно помял пальцами воздух. Деньги на это я дам. Надо срочно убрать одного обмылка.
Рудаков уже знал, о ком идет речь.
- Когда? - облизнув губы, спросил он.
- Сегодня вечером.
- Каков будет гонорар? - Все-таки Рудаков был современным, очень деловым человеком.
- Три тысячи зеленых. На троих - с Науменко и драйвером. Хватит?
Деньги были хорошие. Знакомый водитель - надежный, как считал Рудаков, который не выдаст даже под пыткой, - на примете уже имелся: шлифовщик завода "Электромаш" Сергей Владимирович Абрамов. Машина у него была не то что новенькая, но очень ухоженная, с хорошо отрегулированным двигателем, из тех, что обычно не подводят. Из камеры хранения были извлечены обрезы.
А Олег Яковлев словно бы что-то почувствовал - он не пришел на работу. Этот рядовой факт вызвал в Михееве приступ острой мстительности. Он даже сжал кулаки. Велел Рудакову караулить "дичь" в подъезде.
Тот прокараулил целый день, Яковлев так и не появился. Михееву это только прибавило злости. Он потер руки.
- Никуда от нас этот обмылок не денется. Переношу задание на завтра.
А назавтра Яковлев как ни в чем не бывало появился в магазине, безропотно выполняя все, что велел Михеев, вечером пошел домой. Михеев же остался в магазине: ему пришла мысль насчет алиби, и он решил побыть на рабочем месте часов до десяти. Разложил перед собой бумаги, включил весь свет, чтобы уборщице было удобно обихаживать помещение, налил себе кофе. В этот вечер он много, очень активно звонил, просил перезванивать ему... В общем, Михеев старательно обозначивал себя на рабочем месте с семи до десяти вечера - в то самое время, когда и произошло убийство.