– Приходили бы вечером, сейчас слишком рано.
– А мне хочется сейчас.
– Приспичило, значит… А вы, может, адресом ошиблись?
– Да нет, не ошибся.
– И вот именно сейчас вам и надо?
– Именно сейчас. И не позже.
Он поцокал языком и дернул себя за нижнюю губу. Он был коренастый, плотный, с круглой, гладко выбритой головой. Говорил он, едва шевеля языком, и утомленно заводил глаза под верхние веки. По-моему, он не выспался. Его приятель, сидевший за барьером в кресле, по-видимому, тоже не выспался. Но он вообще не говорил ни слова и даже не смотрел в мою сторону. Помещение было мрачное, затхлое, с отставшими от стен покоробленными панелями. С потолка свисала тусклая от пыли лампочка без абажура на грязном шнуре.
– Почему бы вам все-таки не прийти попозже? – промямлил круглоголовый. – Когда все приходят…
– Так уж мне захотелось, – скромно сказал я.
– Захотелось… – Он пошарил в столе. – У меня вот и бланка не осталось… Эль, у тебя есть бланки?
Эль молча нагнулся и вытянул откуда-то из-под барьера мятый лист бумаги. Круглоголовый сказал зевая:
– Приходите ни свет ни заря… Народу никого нет, девчонок тоже… спят еще… Веселья никакого… – Он протянул мне бланк. – Заполните и подпишите, – сказал он. – Мы с Элем подпишемся за свидетелей. Деньги сдайте… Не беспокойтесь, у нас честно. Документы у вас есть какие-нибудь?
– Никаких.
– И то хорошо.
Я просмотрел бланк. «Настоящим я, нижеподписавшийся (пропуск), в присутствии свидетелей (большой пропуск) убедительно прошу подвергнуть меня приемным испытаниям на соискание звания члена общества ДОЦ. Подпись соискателя. Подписи свидетелей».
– Что такое ДОЦ? – спросил я.
– Это мы так зарегистрированы, – ответил круглоголовый. Он пересчитывал деньги.
– Но ДОЦ как-то расшифровывается?
– А кто его знает… Это еще до меня было. ДОЦ и ДОЦ… Ты не знаешь, Эль? – Эль лениво помотал головой. – Ну, в самом деле, не все ли вам равно…
– Абсолютно все равно, – сказал я, вставил свое имя и подписался.
Круглоголовый посмотрел, тоже вписал свое имя и подписался и передал бланк Элю.
– Похоже, вы иностранец, – сказал он.
– Да.
– Тогда припишите ваш домашний адрес. У вас родные есть?
– Нет.
– Тогда и не надо. Готово, Эль? Положи в папку… Ну, пойдемте?
Он поднял барьер и подвел меня к массивной квадратной двери, оставшейся, наверное, еще с тех времен, когда метро оборудовали под атомоубежище.
– Выбора-то никакого нет, – сказал он, словно оправдываясь. Он выдвинул засовы и с натугой повернул ржавую рукоять. – Пойдете прямо по коридору, – сказал он, – а там сами увидите.