Нора ткнула пальцем туда, где на куче вереска лежал мальчик, теперь чистый и прибранный.
Тейг поднялся и с высоты своего роста глянул на мальчика.
— Но он все такой же, — сказал он внезапно. — Это болезнь, как ты думаешь?
Нора, сглотнув, промолчала.
— Когда он ходить перестал, Джоанна решила, что он захворал. Решила, он от нее заразился.
— Время, как говорится, все лечит, вылечит и это, так я думаю, — проговорила Нора, стараясь, чтоб голос ее звучал уверенно.
Тейг шумно поскреб затылок:
— А был такой хороший малыш. Миленький, беленький…
— Он и сейчас такой. Несмотря на болезнь.
— Нет. — Это прозвучало очень решительно. Тейг пристально глядел на Нору. — Два года он был здоров и в полном порядке. А потом… Я подумывал даже, знаешь, что, может, это от голода, что мы тут виною… Такая стужа была у нас в доме, и еды не то чтоб вдоволь… Я старался, как мог, я…
Он осекся. Нора видела, что ему нелегко справиться с волнением.
— Я решил, что это из-за меня все… — выговорил он наконец тихо, глядя в одну точку.
— Тейг, — прошептала Нора.
— Решил, что здесь он, может, поправится. Так мне говорили. Что просто молока ему не хватает. И еды.
— Я забочусь о нем как надо, Тейг. У меня теперь и девочка есть мне в помощь.
— А он все такой же, ведь так? — Присев на корточки возле Михяла, Тейг протянул руку и помахал ею над головой ребенка. Тот никак не отреагировал. — Думаешь, у него с головой плохо, да?
Нора не ответила.
— Она считала, что это не из-за холода. И не из-за того, что еды мало.
— Она думала, что это зараза.
Тейг кивнул:
— Сначала — да. Сначала думала, что зараза в ноги ему ударила, точно как ей — в голову. И что поэтому он как бы не ходит, а она… — Он закусил губу и, скрестив ноги, уселся на полу рядом с Михялом. — Маленький мой… Папа…
Михял выгнул спину и выбросил вперед тоненькую ручку в невольном похожем на удар движении.
— Гляди, он дерется!
— Иногда он так делает. Он же может двигаться.
Тейг невесело улыбнулся:
— Но ходить-то не может.
— Я пыталась. Ставила его на землю, на пол земляной. Но ножки его, похоже, не держат.
Оба они глядели на Михяла. Тот уставился на что-то на потолке, а когда они тоже подняли глаза, пытаясь понять, чем он там заинтересовался, он вдруг захохотал, громко и пронзительно.
Тейг улыбнулся:
— Это он для папы смеется. Может, в следующий раз и скажет что-нибудь.
— Я очень-очень рада тебе, Тейг. Ты совсем другой стал.
Тейг опустил глаза, словно разглядывая черноту под ногтями.
— Да я бы и раньше приехал.
— Занят был, наверно.
— Нет. Работы у меня нет.
— Ну, стало быть, горе тебя держало, не давало приехать.