— Ты человек здесь новый, — вмешалась Эйлищ. — Тебе и невдомек пока, что у нас тут делается. А только есть у нас люди, что с Этими знаются, а через такое и на нас тень ложится.
— Ребенок этот, которого Нора от глаз людских прячет, — тихо, сквозь зубы, проговорила Эйлищ, — он что, по-твоему? Как все другие люди? Скажи-ка!
— Калека он, — с заминкой ответила Мэри. Она потянула на себя ведро, и Кейт, скривившись, его отпустила.
— Калека, значит?
— Ты знай мотай себе на ус, Мэри Клиффорд. Не след было вдове тащить к себе девочку со стороны, чтоб за мальчишкой этим смотрела. После того, что сделал он с ее дочкой и мужем.
— Она о дочери-то тебе рассказала? — спросила Эйлищ.
— Знаю, что померла она.
Кейт неспешно покачала головой:
— Нет, Мэри Клиффорд. Нет! Не померла! Умыкнули ее. Украли. Утащили добрые соседи! О, ты небось смеешься над этим, да?
Мэри покачала головой. Женщина жарко дышала ей в лицо.
— Хорошо, конечно, что не из робких ты и не боишься, — сказала Кейт. — Но бояться есть чего. Я бы на твоем месте назад в Аннамор вернулась. Не будет добра тебе с этой работой, в доме этом. Пойди-ка ты к вдове и скажи, что знаю-де все про мальчика и лучше ей подумать, как избавиться от него самой, покуда этим кто другой не занялся.
УСЛЫШАВ, ЧТО В ДВЕРЬ СТУЧАТ, Нора решила, что это Пег. «Входи», — крикнула она, не поднимая глаз, ища, чем бы прикрыть Михяла. Она укутала ему ноги, начиная от бедер, и, не услышав шагов, подняла взгляд. Поначалу она не могла разглядеть гостя — падавшие из-за двери солнечные лучи оставляли его лицо в тени. Но когда дверь со скрипом отворилась и за порог ступил мужчина в обтрепанной фетровой шляпе, она узнала вошедшего, отчего сердце ее сжалось.
Тейг.
Нора стояла, часто и тяжело дыша. С последнего раза, когда она видела зятя, привезшего тогда ей на осле ее внука, Тейг сильно переменился. Он всегда был мал ростом и очень худ, но сейчас словно ссохся. Он отпустил бороду, но борода была жидкая и клочковатая. Вид был запущенный.
Это он от горя так высох, подумала она.
— Я слышал, что Мартин умер, — сказал Тейг. — Сочувствую тебе в твоем горе.
— Тейг. Рада видеть тебя.
— Правда? — спросил он.
— Как живешь? — Нора указала ему на раскладную лавку, а сама опустилась на табуретку. Ноги не держали ее.
Тейг пожал плечами.
— Времена нынче нелегкие, — откровенно признался он. — А как мальчик?
— Лучше не бывает.
Тейг рассеянно кивнул и обвел взглядом комнату:
— Хорошо тут у тебя. Я корову видел. Значит, у мальчика молоко есть.
— У Михяла? Конечно. Ему молока хватает.