Нет, кожаные герои не шевелились, Бессонов подошел к окну, прижался лбом к ошпаривающе холодному стеклу, глянул вниз.
Бабок на скамейке не было - как ветром сдуло. "Значит, слышали выстрелы, - подумал Бессонов, - а раз так, то уже вызвали милицию. Ментов можно не вызывать".
Он сел в кресло, поставил ружье между коленями, огладил пальцами ствол - тот ещё хранил тепло выстрелов, оба дула. "Нет, надо все-таки самому позвонить в милицию, - подумал он спокойно, холодно - Бессонов понимал, что двумя выстрелами он отсек прошлую жизнь от настоящей. - Пусть уж наряд приедет по моему вызову".
Набрав номер местного отделения милиции, он несколько минут ждал, когда же дежурный поднимет трубку, подумал, что тот, наверное, замордован, голова опухла от звонков и сообщений об убийствах, грабежах, насилии, кражах, и к телефонному аппарату относится уже, надо полагать, как к личному врагу. Наконец дежурный поднял трубку.
Бессонов спокойно, четко и размеренно выговаривая каждое слово, назвал свою фамилию, имя с отчеством следом, адрес, потом без дрожи в голосе добавил:
- Я только что убил двух человек.
- Вы что, смеетесь? - не поверил дежурный, от неожиданности у этого человека даже сел, сделался сиплым голос.
- И не думаю. Я действительно только что убил двух человек из ружья.
- Повторите-ка свой адрес.
Бессонов вновь продиктовал в телефонную трубку свой адрес.
- Это у вас была стрельба?
- У меня.
- Мы её уже зафиксировали.
"Надо полагать, что зафиксировали, - с усмешкой подумал Бессонов, каждая вторая из бабушек, грызущих семечки, - стукачка, такими их воспитала система. Сталин с Берией и иже с ними".
- К вам уже выехали. Вы слышите меня?
- Отлично слышу.
- Ничего не трогайте в квартире, понятно?
Бессонов повесил трубку. Стал ждать. Он быстро погрузился в какое-то одуряющее оцепенение, комната перед ним расплылась, потеряла свои очертания, сделалась незнакомой, в горле что-то захлюпало, боль, от ударов пропавшая было, проснулась вновь, ошпарила нутро, он зашипел, втягивая в себя воздух, замер и начал уговаривать боль. Бессонов знал, что боль проходит быстрее, если её уговаривать.
Он очнулся, когда послышался шум, потер пальцами виски, приходя в себя, приподнялся на тахте, но сил у него не было и он, вяло покивав самому себе, опустился вновь. В конце концов, милиционеры - люди дюжие, уволокут его в участок даже на плечах. Дверь открылась, на пороге появился здоровый, с огромными литыми плечами молодой человек в кожаной куртке, выкрикнул зычно:
- Антон! Егор!
Этот парень как две капли воды был похож на тех, кого Бессонов убил, - тот же взгляд, тот же, ничем не омраченный, не отяжеленный никакими мыслями лоб. Из-за парня выдвинулся пожилой быстроглазый человек нотариус, как понял Бессонов, - сморщился жалобно: