Соловей задышал чаще, а потом неуверенно ответил:
— Дык кто ж не хочет? Только вот что скажу тебе, Марья, — он замялся, а потом словно решился: — Кощей тут из-за меня очутился. Вот!
— То есть как из-за тебя? — я нахмурилась. — Ты, что ли, письмо поддельное ему написал и в ловушку заманил?
— Я, — покаянно признался Соловей. — Токмо сам не знал, что ловушка это. Василиса, тварь этакая, речами мудрыми задурила голову, поверить ей заставила. Ну я и попался.
Нет, ну надо же!
Я сердито уставилась на дверь. И после такого признания его освобождать? Ведь именно Соловей виноват в том, что Кощея поймали! Может, мы с Лисой все-таки сами справимся?
Хотя… Он ведь сам признался, хотя мог и утаить свой поступок. Так ведь нет, честным оказался. Да и сестрица моя уговаривать умеет. Неудивительно, что голову недалекому разбойнику запудрила.
— Значит так, Соловей, — произнесла я. — Освобожу тебя, так и быть. С Кощеем потом сам разбираться будешь. Мне сейчас недосуг тебя судить, да и не мое это дело. Главное — отца освободить да и свалить отсюда побыстрее. И ты мне в этом поможешь.
Яр несогласно заворчал, а из-за двери раздался глубокий облегченный вздох.
— Да я ж со всем удовольствием! — отозвался Соловей. — Помогу чем смогу, даже не сомневайся. Только вот свистеть нынче никак. Зуб мой, свистящий, Гвидонов смерд вырвал. И не в первый раз, кстати! Зуб, конечно, отрастет, никуда не денется, но то когда еще будет, — с некоторым расстройством в голосе закончил он.
— Мне от тебя не свист нужен, а помощь другого рода, — ответила я. — Кощей тяжелый слишком, вот и поможешь дотащить его до коня. Согласен?
— Всего-то? — радостно воскликнул Соловей. — Да дотащу хоть до Лукоморья! Открывай темницу, соскучился я уже по вольному воздуху!
— Подожди, сейчас Кощея с цепей снимем и откроем, — пообещала я и отправилась обратно к Лисе.
Вовремя. Тело Кощея уже висело на одной руке. Одиннадцать замков отомкнутыми лежали рядом, а японка двумя железками ковырялась в последнем. Наконец громко щелкнуло, дужка замка отскочила, и тяжелое тело повалилось на пол.
Дело было наполовину сделано. Оставалось выйти отсюда и добраться до дома.
Быстро объяснив Лисе свой план, я вместе с ней вернулась к камере Соловья. Кицунэ лишь взглянула на замок и презрительно скривилась. Она даже не стала вновь открывать свой сундучок. Просто вытащила из собранных в пучок волос длинную булавку, сунула в замочную скважину, слегка надавила, провернула, и с отчетливым щелчком замок открылся.
Тяжелая дверь, скрипнув, отворилась, и к нам в коридор вышел Соловей, жмурящийся и прикрывающий отвыкшие от света глаза ладонью.