Несмотря на то что Водяного на протяжении всего пути обратно видно не было, появился он сразу, как только Конь ступил на твердую землю. И, с легким удивлением разглядывая мой изменившийся наряд, поинтересовался:
— Добром ли съездила, Марья?
— Нормально, — ответила я. — Что могла, узнала. Вот только маньяк тут у вас, как оказалось, поблизости обитает. Форменный пироман, если можно так выразиться.
— Знаешь, царевна, вот вроде и говоришь ты по-нашему, а я тебя через слово понимаю, — недовольно булькнул Водяной.
Очень хотелось сказать, что и я от местного говора не в особом восторге, но сдержалась. Все ж это я в их мир попала, значит, мне и подстраиваться надо. Так что просто пояснила:
— Напал на острове один тип. Огнем меня жег, было больно и неприятно. Потом, правда, выяснилось, что он меня, как и ты, с Василисой перепутал, — я поморщилась. — Интересно, и что вы все с ней так не ладите? Вроде, по слухам, сестричка, наоборот, в общении чудо как хороша и обходительна.
Вместо ответа Водяной злобно заклокотал, так, что вода вокруг него пошла кругами.
— Нет, ну не хочешь говорить, не надо. Я ж не настаиваю, — сразу подняла руки я, а Конь предусмотрительно отступил на пару шагов назад. Мало ли? Кто знает, что в голову полурыбе придет?
Однако обошлось.
— Ну отчего же, скажу, — булькнул он. — Василиса и впрямь обходительна, ласкова да мила бывает, ежели захочет. Да только обманула меня сестра твоя, вот и весь сказ!
Я промолчала, ожидая продолжения. Видно было, что у Водяного накипело и выговориться болотный старик хотел неимоверно. И он продолжил:
— Пришла, понимаешь, со всем уважением. Дескать, тоже ей к коту надобно. Ну, поторговались, как водится. Не поскупилась Василиса, жемчугом крупным дорогу оплатила, а потом вдруг добавила, что очень ей русалка моя потребна. Та, которая от Морского Царя вместе с Буяном-островом сюда попала. Даже каменья самоцветные посулила.
Я нахмурилась.
Хм. Моя сестрица ничего просто так не делает, это я уже уяснила. Так зачем ей понадобилась русалка?
— А ты? — спросила.
— А я — ни в какую! — отрезал Водяной. — Любовь не продается! Отказал, даже разгневался, что она с такими предложениями ко мне обращается. Ну, Василиса вроде как и отступилась. Улыбнулась ласково, прощенья просить стала. Да и предложила гребешком костяным мне бороду расчесать. Тут я, пень старый, и не устоял, — Водяной горестно покачал головой. — Гребень тот волшебным оказался. Как воткнула она мне его в бороду, так и заснул я крепко. А стервь эта дорогу в озере проморозила прямо до Буяна и на обратном пути, уж не знаю каким способом, мою зазнобу ненаглядную на поверхность выманила и с собой забрала.