– Нам придется придумать, что им подарить, – вздохнула Саша. – Потому что я не имею ни малейшего представления.
– У меня есть одна идея, – удивил ее Войтех. – Когда мы были у них в последний раз, твой отец рассказывал, что мама разбила фотоаппарат. Можем подарить его, только надо попросить Ивана выбрать что-нибудь хорошее, я не очень-то разбираюсь в современных моделях…
Саша внезапно поймала себя на мысли, что слушает не голос Войтеха, а что-то другое. Где-то далеко, за деревней, раздался странный протяжный вой. Почти не различимый, слух с трудом уловил его, но почему-то от него побежали мурашки по коже. Саша не боялась находиться посреди дороги одна, ведь еще не было и одиннадцати вечера, а существо не появлялось в деревне раньше часу ночи, но именно сейчас подумала, что это была плохая идея. Болтая с Войтехом, она не стояла на месте, а меряла шагами дорогу, и сейчас оказалась далеко от дома.
Саша обернулась, пытаясь оценить расстояние до калитки, и услышала вой уже гораздо ближе. Если она что-то понимала в зоологии, то выл волк или какая-то крупная собака.
Волк, уверенно подсказал внутренний голос. Тот самый волк, который сопровождает ведьму. Саша снова обернулась к лесу, крепко сжимая телефон в ладони, и поняла, что ей точно не убежать. Вдоль дороги стелился молочно-белый туман, хорошо различимый в темноте. Он стремительно несся к ней, гоня перед собой песок и мелкие камешки, и шел из леса, а не от реки. Саша замерла, как кролик перед удавом, не в силах сделать даже шагу в сторону, чтобы убраться с пути.
Туман подобрался к ней мгновение спустя, окутал могильным холодом ноги, а затем взметнулся вверх, скрыв мир за белесой пеленой. Саша чувствовала, как от страха разжались пальцы. Последнее, что она увидела, был телефон, падающий на землю. В следующую секунду туман, словно плотная ткань, окутал ее коконом, она перестала видеть даже собственные руки. Острые камешки, взлетевшие вверх вместе с ним, жалили кожу лица и рук точно взбесившиеся пчелы, песок засыпал глаза и нос, дышать стало тяжело. Наверное, она упала на колени, потому что те отозвались резкой болью, а ладони уперлись во что-то твердое.
Саша попыталась одной рукой прикрыть лицо, и вдруг почувствовала то, что превратило обычный страх в настоящий первобытный ужас: ее кто-то коснулся. Она четко чувствовала чьи-то прохладные пальцы, скользнувшие по ее предплечью вверх, к плечу, очертившие ключицу и задержавшиеся на шее, в том месте, где заходилась от ужаса маленькая артерия. Это было невероятно, невозможно, даже если в этом плотном тумане кто-то и был, то он не смог бы коснуться ее тела, ведь на ней был теплый свитер, и тем не менее она явственно чувствовала прикосновения, как будто чьи-то пальцы проникли под одежду и касались обнаженной кожи.