Саша попробовала открыть глаза, чтобы рассмотреть того, кто стоял рядом с ней, но была вынуждена снова зажмуриться, поскольку острые крупинки жалили похуже пчел.
Она не знала, сколько это продолжалось; как сквозь сон до нее доносился голос Войтеха, звавший ее, но чужие пальцы, скользящие по коже, она чувствовала гораздо реальнее. В какой-то момент ей показалось, что шум в ушах стих, а острый песок перестал жалить кожу. Подождав для верности еще несколько секунд, Саша осторожно приоткрыла один глаз. Тумана больше не было. Ее окутывала уютная темнота, сверху лился спокойный желтый свет фонарей. Сама она лежала посреди дороги, свернувшись калачиком. Пальцы были испачканы в крови и песке. Все тело болело, как будто по ней проехал экскаватор. Голос Войтеха по-прежнему доносился до нее. Она приподнялась на локте и огляделась. Телефон лежал буквально в десятке сантиметров от ее лица, экран все еще горел, высвечивая фотографию и имя Войтеха.
Что это было?
И сколько она так пролежала?
Саша торопливо схватила телефон и поднесла к уху.
– Войта?
– Саша! – его голос звучал по-настоящему испуганно. – Что случилось?
Она села, снова оглядываясь. Тумана нигде не было, словно он не просто ушел, а испарился.
– Телефон уронила.
Войтех замолчал на мгновение, а затем голос прозвучал с еще большей тревогой:
– Что? Ты в порядке?
– Да-да, не переживай. Просто запнулась.
Однако Войтеха это ничуть не успокоило.
– Я уже еду в аэропорт, – объявил он.
Он отключился, и Саша, кряхтя, как столетняя бабка, поднялась на ноги, чувствуя странную боль и усталость во всем теле. Руки мелко дрожали, рискуя снова выронить телефон, а в голове шумело, как будто она вчера много пила. Пусть она не видела того, кто жил в этом тумане, но она чувствовала его. Чувствовала так явно, как живое существо. И ее ощущения были очень похожи на те, что описывал под гипнозом Андрей и о чем рассказывал Михаил.
Она тоже обречена?
Саша попыталась успокоить себя. Андрея ведьма не тронула, да и Михаил жив, но внутренний голос продолжал паниковать, говоря, что она теперь тоже помечена, а головокружение и дрожь – первые признаки анемии. Саша с трудом добралась до калитки, ухватилась за нее руками и остановилась. Следовало войти в дом и осмотреть себя в зеркале. Если царапины на шее есть, сказать остальным и начать инфузионную терапию, пока не приедет Долгов. Третья положительная. У нее третья положительная.
Саша почему-то никак не могла вспомнить, заказывала ли она ему такую кровь? Или просила только первую отрицательную, как у Михаила?
Глубоко вдохнув, она резко выпрямилась и шагнула к дому. Она никогда не боялась смотреть страхам в лицо, не испугается и сейчас.