Саша почти успела добежать до дома, когда в кармане зазвонил телефон, высвечивая имя Вани. Она остановилась, сделала несколько глубоких вдохов, чтобы не выдать себя, а затем придала голосу сонный оттенок и ответила, подавляя несуществующий зевок.
– Айболит, спишь, что ли? – весело отозвался Ваня. Они с Дементьевым собирались по очереди следить за камерами, и его голос звучал бодро. – Там Костян явился. Так что раз я тебя все равно разбудил, подгребай к берегу.
Саша подождала для верности еще несколько минут, якобы одеваясь, а затем снова пошла к реке, но уже по дороге.
Она уже неплохо знала Константина Долгова, чтобы понимать, что он, наверное, единственный из всех сотрудников Института исследований необъяснимого не страдает от кабинетной работы. Но, когда Войтех велел собираться и ехать к черту на кулички, где находилась выездная группа, он сопротивляться не стал. По крайней мере, так говорил ей сам Войтех. Наверняка во время работы на ЗАО «Прогрессивные технологии» ему порой приходилось уезжать и в более длительные командировки.
В Научном городке он вообще прожил несколько месяцев, проводя диспансеризацию населения, поскольку у Директора ЗАО каким-то образом появились сведения, что кто-то из местных жителей обладает экстрасенсорными способностями. Долгов утверждал, что не знал, где и как Директор добыл эту информацию, а также что именно ему известно. Видимо, известно было немного, раз пришлось обследовать все население, а не только детей, среди которых в итоге и отыскалась четырнадцатилетняя девочка-экстрасенс.
Когда исследователи разгрузили все привезенные им вещи, уже начинался рассвет. Оранжево-красное солнце ярким краешком показалось из-за деревьев, разлив над деревней акварельные краски, позолотив крыши и даже немного согревая иней на пожухлой траве.
Проснулась деревня, пришла к импровизированной вертолетной площадке и Нина. Саша видела, что ей осточертело все это расследование, жизнь в деревне, холодная вода и туалет на улице, а потому на ее лице виднелись признаки приближающейся истерики. И это несмотря на то, что ей дали поспать больше остальных. Сама Саша все выкраивала момент, чтобы остаться с Долговым наедине и рассказать, что ей, возможно, тоже нужна помощь. Как бы ни претила мысль просить помощи именно у него.
Все вокруг знали, что она его недолюбливает. Со стороны могло показаться, что Саша до сих пор не может ему простить работу на ЗАО, того, что он участвовал в экспериментах над людьми, над Войтехом, похитил Карину. Но в глубине души она понимала, что не может простить ему другого. В момент самой большой ее слабости, в те секунды, когда ее мир рушился – когда она осознала, что он рушится, погребая ее под завалами, – когда ее разрывало от боли, рядом с ней оказался именно он. И при этом не выказывал особого сочувствия. Наверное, попытайся он это сделать, ей стало бы только хуже, но в тот момент Саша искренне ненавидела его. Даже ударила. И теперь каждый раз, глядя на него, вспоминала те страшные минуты своей жизни. Условные рефлексы, что тут сделаешь? Человек научился мыслить, победил смертельные болезни, покорил космос, но рефлексы никуда не делись. Еще дедушка Павлов говорил нам об этом. Будь ты хоть тысячу раз врач, а ничего с собой не сделаешь.