— Туманова, а давай встречаться? – валяет дурака Филин. – Всегда мечтал о девушке-эльфе.
Филин – мой друг детства. Старше меня на год, но большой и сильный, и еще со школы отгонял от меня поклонников. Подвозит домой и может несколько часов ждать под библиотекой.
— Я думала, ты никогда не решишься, - бьет парня по плечу Оля, его младшая сестра.
— Очень смешно, - хмурюсь я, сжимая губы вокруг трубочки с клубнично-сливочным коктейлем.
— А может я не смеюсь? – подается вперед Филин.
— Да ну тебя, - отмахиваюсь от него.
Мой телефон на столе «оживает».
Я моргаю несколько раз, чтобы убедиться, что не сплю наяву.
Дым.
Мне звонит Дым.
Руки так дрожат, что чуть не роняю телефон в стакан с коктейлем, и до хруста за ухом прижимаюсь к динамику телефона.
— Привет, Туман, - слышу знакомый низкий с хрипотцой голос, и у меня снова глаза на мокром месте.
— Привет, Дым, - пытаюсь не дрожать я.
Мои соседи по столу начинают громко смеяться, и я шикаю, чтобы их успокоить.
— Тебе идет эта зеленая шапка, - говорит Антон.
Мое сердце падает вниз живота, и я – наверное, очень смешно со стороны – начинаю вертеть головой. Он видит меня.
— Ты где?
— Смотрю на тебя, малышка.
Малышка… Мне срочно нужен веник, чтобы собрать карамельный попкорн, которым только что выстрелило мое счастливое сердце.
Смотрю в окно, возле которого расположилась наша компания – и вижу Антона. Ему безумно идет темно-синее полупальто и белый шарф вокруг шеи, и брюки, с отглаженными до бритвенной остроты стрелками. Мои ладони зудят от потребности погладить его по колючим щекам. Тянусь к шапке, чтобы стащить ее, но Дым опережает:
— Я же сказал, что мне нравится.
— Это театральный реквизит, - зачем-то оправдываюсь я.
— Ты там очень занята со своими друзьями, Туман?
— Нет, не очень.
— Выходи.
Я клятвенно обещаю Марине, что завтра же верну все вещи в целости и сохранности, забрасываю на плечо рюкзак, бегу так быстро, что у самой двери поскальзываюсь на коврике и слишком поздно понимаю, что лечу на улицу носом вперед. Вот позорище-то будет.
Но ничего не происходит. То есть, кое-что происходит, и на фоне этого перспектива угодить головой в сугроб тает, как снег на солнце.
Антон ловит меня в объятия, и мой нос бесконечно рад, что альтернативой сугробу стала твердая грудь и тонкий запах пряного дыма Моего Мужчины. Я тут же обнимаю его за шею, поднимаюсь на носочки, и шепчу:
— Я так соскучилась, что сейчас могу думать только о поцелуях.
*****
Он не делает ничего, чтобы облегчить мне задачу: просто смотрит на то, как я героически пытаюсь преодолеть нашу разницу в росте. Но в эту минуту у него такие глаза, что у меня кружится голова, и кажется, будто я, как Алиса, падаю наоборот – в небо.