Брюханов с винтовкой в руках в обход отрезал отцу Петру путь к отступлению. Отец Петр побежал на лед, поскользнувшись, упал, тут же вскочил и кинулся сначала вправо, но чуть не наткнулся на Зубова, развернулся влево — а там Брюханов. Тогда отец Петр заметался, как затравленный зверь, — это рассмешило преследователей. Зубов весело закричал:
— Ату его!
И, покатываясь со смеху, они остановились. Зубов, выхватив нож и поигрывая им, стал медленно надвигаться на отца Петра. Тот стоял в оцепенении.
— Сейчас мы тебя, товарищ попик, покромсаем на мелкие кусочки и пошлем их твоей попадье на поминки.
Отцу Петру вдруг пришла отчаянная мысль. Он резко развернулся и что есть силы рванул к проруби в верхней части креста, о которой преследователи ничего не подозревали.
Не ожидая такой прыти от батюшки, Зубов с Брюхано-вым переглянулись недоуменно и бросились следом. Тонкий лед с хрустом проломился под отцом Петром, и уже в следующее мгновение Зубов оказался рядом с ним в темной холодной воде. Брюханов сумел погасить скорость движения, воткнув штык в лед, но, упавши, прокатился до самого края проруби. Зубов, вынырнув из воды с выпученными от страха глазами, — схватился за кромку льда и заверещал что было сил:
— Тону, тону, спасите! Брюханов, руку, дай руку Бога ради!
Брюханов протянул руку. Зубов судорожно схватился за нее сначала одной рукой, а потом и другой. Брюханов,
поднатужившись, стал уже было вытягивать Зубова, но подплывший сзади отец Петр ухватился за него. Такой груз Брюханов удержать не мог, но и освободиться от намертво вцепившегося в его руку Зубова тоже не мог и, отчаянно ругаясь, стал сползать в прорубь, в следующую минуту оказавшись в ледяной воде. Неизвестно, чем бы это все закончилось, но в этот момент подбежал Кругов. Он подобрал валявшуюся винтовку и ударил прикладом в лицо отцу Петру. Отец Петр, отцепившись от Зубова, ушел под воду.
Кругов быстро вытянул красноармейцев на лед. Из-под воды снова показался отец Петр.
— Господи, Ты веси, Ты вся веси, яко люблю Тя! — с придыханием выкрикнул он.
— Вот ведь какая гадина живучая, — озлился Зубов. — Дайте я его сам, — и, взяв винтовку, ударил отца Петра, целясь прикладом в голову, но попал вскользь, по плечу.
Отец Петр подплыл к противоположному краю проруби, ухватившись за лед, поднапрягся, пытаясь вскарабкаться, непрестанно повторяя:
— Ты веси, яко люблю Тя!
— Ну ты, Зубов, ничего не можешь толком сделать, — осклабился Крутов и, достав маузер, выстрелил в спину уже почти выбравшегося отца Петра.
Тот, вздрогнув, стал сползать в воду, поворачиваясь лицом к Крутову. Глаза его выражали какое-то детское удивление. Он вдруг широко улыбнулся, проговорив: