Вернувшиеся хозяева дома красочно описали свадьбу, на которой Наташа, дружившая с их сыном, сыграла роль переводчика, капельмейстера, тамады, распорядителя. Джон Чаленко сменил много профессий за свою жизнь: был профессором геологии, кинодокументалистом, историком-любителем, фотографом. С ним всегда было о чём поговорить, но одной темы касаться не следовало ни в коем случае: конфликта между Израилем и арабским миром.
Детство Джона прошло в Ливане, и уже с тех лет он проникся искренним сочувствием к бедствиям коренного населения Ближнего Востока. Его политические страсти вовсе не были данью антиизраильской истерии, захлестнувшей в последнее десятилетие английскую интеллектуальную элиту. Скорее они вырастали из чувства вины образованного либерала за колониальное прошлое Британской империи. Раньше в страданиях арабов и палестинцев были виноваты колонизаторы, а кто сегодня? Конечно, захватчики-израильтяне — это же так очевидно.
Джон Чаленко чем-то напомнил мне лорда Дарлингтона из фильма «Остаток дня», который так глубоко к сердцу принял «несправедливость» Версальского договора (1919) по отношению к Германии, что в 1930-е стал поддерживать Гитлера. Даже внешне Джон был похож на актёра Джеймса Фокса, исполнявшего роль злополучного лорда. Я слишком хорошо уже знал безнадёжность споров с убеждёнными уравнителями, поэтому просто старался обходить острые темы. Мы расстались с супругами Чаленко на дружеской ноте, но переписка наша с тех пор увяла.
В начале сентября, в День труда, по установившейся традиции был устроен пикник для авторов и друзей издательства «Эрмитаж». Так получилось, что в 2006 году он совпал с двадцать пятой годовщиной нашего детища. Мы арендовали пикниковую площадку на берегу озера, уставленную деревянными столами и скамьями. Полсотни приехавших гостей выпивали, закусывали, купались, произносили тосты, танцевали. Традиционный фотолетописец этих пикников, Марк Копелев, пополнил свою коллекцию новыми снимками, многие наши гости потом увидели себя в великолепном альбоме, выпущенном им в Москве. Владимир Гандельсман приехать не смог, но прислал очередное поздравление в стихах:
Подумать только — четверть века,
как я читатель Ваших книг!
Слезится глаз, распухло веко
(ночь, улица, фонарь, аптека),
давно прикушен мой язык,
но зависть гложет постоянно,
когда смотрю, как, неустанно
трудясь, за этажом этаж
Вы строите свой «Эрмитаж».
Пусть тяжки будни трудовые,
зато в издательском дому
есть золотые кладовые, —
спасибо Вашему уму!
(На юбилейный тон наладясь,