В студенческие годы мы знали, что исход экзамена может быть трояким: провалил, сдал или «сдал условно». Сегодня на карте мира есть несколько образований, имеющих статус «условной независимости». Им как бы дан испытательный срок: выживут или нет? Таков армянской Нагорный Карабах посреди Азербайджана. Таково Приднестровье, зажатое между Украиной и Молдавией. Таков Северный Кипр. Таковы Абхазия и Южная Осетия, отделившиеся от Грузии с помощью России. Возможно, такая же судьба ждёт и две республики в Донбасе, пытающиеся отделиться от Украины. Независимость Тайваня сегодня признают только 22 других государства.
Феодально раздробленная Европа Средних веков постепенно заполнялась крупными монархиями. Немецкие княжества и графства держались за свою независимость дольше других. Но постепенно и они увидели, что рядом с могучей Францией, Австрией, Турцией, Россией это будет невозможно, и поддались нажиму Пруссии в сторону создания единой Германии.
Сегодня, похоже, в мире происходит обратное движение. При усилении гуманных и миролюбивых идеалов малые народности утрачивают нужду в военной защите государства-сюзерена и легче поддаются сепаратистским настроениям. Сильный импульс к отделению мы видим в Шотландии, Каталонии, Басконии, Квебеке, Тибете, Кашмире. Даже в Калифорнии поговаривают об отделении от США, в интернете можно уже найти и эскиз будущего флага новой республики. Если эта тенденция будет продолжаться, зданию ООН в Нью-Йорке скоро придётся перестраиваться, чтобы вместить делегации удвоившегося и утроившегося числа независимых наций.
Нам же пора вглядеться в военные пожары, раздутые людьми, не имевшими ясной цели, но, тем не менее, сражавшимися с диким иррациональным упорством и оставившими после себя бескрайние захоронения и пепелища.
Памятью убитых, памятью всех,
если не забытых, то всё ж без вех
лежащих беззлобно — пусты уста,
без песенки надгробной, без креста.
Иосиф Бродский
История оседлых народов хранит нам описания сотен социальных взрывов, в которых тысячи людей вдруг разом отказывались подчиняться установленным государственным порядкам и брались за оружие. Если властям удавалось своевременно погасить такой взрыв, он входил в летописи под названием «бунт». Если не удавалось и взрыв приводил к изменению государственного строя, его переносили в разряд «революций».
В этой главе я попытаюсь дать краткий и выборочный обзор тех восстаний, которые не переросли в революцию, но привели к долгому военному противоборству. От гражданских войн эти пожары отличаются тем, что раскол проходил не сверху донизу, а совпадал — на радость Марксу и его последователям — с социальным расслоением: низы против верхов.