— Я не сказала тебе, потому что не хотела, чтобы ты смотрел на меня так, как смотришь на меня сейчас, словно на что‑то гадкое и ужасное.
— Вовсе я так на тебя не смотрю…
— Ты представляешь, каково мне было узнать, что я — результат изнасилования? — спросила Алиса и, не давая мужу времени ответить, продолжила: — Это мерзко и жутко. Каждый раз, когда я смотрю в зеркало, я вспоминаю об этом. Внешне я не похожа на мою мать, и, разумеется, я не похожа на своего отчима. Когда мама смотрит на мое лицо, она видит лицо своего насильника — человека, против которого так и не были выдвинуты обвинения, и он, вероятно, давно обзавелся женой и детьми. Как могла моя мать любить меня? Ведь я — воплощение ее худшего кошмара. Она считает, что поступила правильно, когда решила не делать аборт. Майкл думает, что поступил правильно, женившись на ней и вырастив меня как собственного ребенка. Но поженились они только ради меня. Их отношения были обречены с самого начала, и это целиком моя вина. Неудивительно, что они развелись через несколько месяцев после того, как я все узнала. Я разрушила столько жизней!
— Дорогая… — Винн сделал шаг к ней. — Ты ни в чем не виновата. Ты в этой ситуации — невинная жертва, как и твоя мать, и Майкл. То, что случилось, — ужасно. Еще более ужасно, что правосудие так и не свершилось.
Алиса отвернулась, испугавшись, что может разрыдаться перед Винном. На протяжении многих лет она учила себя не плакать, выражая свое душевное страдание другими способами — через истерики, гнев, сарказм и грубые ответы.
Она почувствовала, как муж подошел к ней сзади и обнял ее. Его руки легли на ее талию с такой осторожностью, что в горле Алисы образовался ком.
Винн прижался подбородком к ее макушке.
— Спасибо за то, что поделилась своей тайной со мной. Должно быть, тебе было нелегко все это время держать ее в себе.
Алиса медленно повернулась и обняла мужа за талию. То, как их тела сейчас соприкасались, казалось настолько естественным, правильным — словно сложились две части головоломки.
Алиса посмотрела мужу в глаза и с удивлением заметила в них нежность.
— Ты должен мне кое‑что пообещать. Пожалуйста, не рассказывай Айзеку.
Винн нахмурился.
— Он не знает?
— Нет, и мы все: я, мама и отчим, — не хотим, чтобы он узнал.
— Считаете, это мудро? Вспомни, что попытка скрыть правду от тебя не помогла, а стало лишь намного хуже.
Алиса опустила руки и шагнула назад.
— Не заставляй меня сожалеть о своей откровенности с тобой, Винн. Я настаиваю на том, чтобы Айзек не узнал. Я не вынесу, если он перестанет считать меня своей сестрой.