– Мы скрепим наш договор, – неожиданно сказал он, следуя внутреннему побуждению. Детали они смогут обсудить позже.
– Каким образом? – серьезно спросила Софи.
Макс засмеялся, скорее над собой, чем над ней, чувствуя облегчение, что она согласилась, и он наконец может сделать то, чего хотел с момента их первой встречи в парке. Сейчас женитьба казалась ему разумной ценой за право отвести эту женщину в свою постель и удовлетворить растущее с каждой минутой желание.
– Таким.
Подняв ее подбородок, Макс наклонил голову и очень легко коснулся губами ее губ, пытаясь хотя бы немного утолить свою страсть и в то же время не испугать ее. Но ощущение ее губ, их мягкость и нежность не смогли насытить его, и он осторожно – как сделал бы в танце – положил руку ей на талию. Муслиновая ткань под его рукой слегка вздрогнула.
Казалось, он стоит на краю обрыва, борясь с желанием броситься вниз, позволив собственной природе, словно силе тяготения, взять над ним верх. Внезапно Софи с легким трепетом подалась вперед и, немного наклонив голову, крепче прижалась к его губам, недвусмысленно требуя больше, чем он намеревался себе позволить.
– Софи…
Она ответила дрожащим вздохом, ее руки легли на его сюртук, а потом сжались в кулаки, когда Макс нежно провел языком по ее раскрывающимся губам. Его руки осторожно скользнули по ее спине, поглаживая ее мягкими, успокаивающими движениями. Держать этот медленный ритм, не прижать ее к себе и, сорвав с нее одежду, не отдаться страсти безоглядно оказалось сущей мукой. Максу хотелось быть с ней, ласкать это гибкое, податливое тело, а ее руки грозились лишить его самообладания. Они с безотчетным нетерпением поднялись по его груди, губы раскрылись, обнажая страстность ее натуры, которая влекла и вместе с тем пугала его. Его рука, скользнув сквозь шелк ее волос, легла на затылок Софи, и она прижалась к ней, выгибаясь, словно кошка. Ее нежное дыхание коснулось его губ, и Макс забыл обо всем. Он прижал ее к себе, чтобы поцеловать по-настоящему, как ему хотелось всю эту проклятую бесконечную неделю, и мысленно благословил то, что Софи так явно хотела этого; что страсть, которую он подозревал в ней, наконец открылась ему.
Ее губы были теплыми и щедрыми, как и вся она в своем стремлении к нему, в безотчетном поиске того, чего Макс пока не мог ей дать, но так хотел, что это сжигало его изнутри. Он едва сдерживал себя, играя ее губами, которые столько раз видел улыбающимися, а теперь наслаждался их вкусом, их влажной полнотой и изящным изгибом. Софи придвинулась еще ближе, прижимаясь бедрами к его ногам, и обхватила его за шею.