Ее страсть, такая откровенная и не ведающая стыда, ломала все барьеры. Макс из последних сил противился желанию дать волю страсти, которую она возбуждала, понимая, что еще немного – и он не сможет сдержать желание, как до того не смог удержаться от агрессии.
Эта мысль вернула Макса к реальности того, где он и с кем. Он взял Софи за руки и нежно, как мог, опустил их вниз, преодолевая отчаянное сопротивление собственного тела. Ее глаза слегка приоткрылись. Их томный, почти бирюзовый огонь вкупе с ощущением ее горячего тела, прильнувшего к нему, обострили желание до невыносимости. Противиться этому призыву казалось еще большим грехом, чем поддаться ему. Но Макс понимал, что, каким бы отчаянным ни было его желание узнать прямо сейчас, как далеко может зайти ее страсть, вся ответственность за это будет лежать на его совести. Он взял Софи за плечи и стал ждать, когда она успокоится.
– Это лишний раз показывает, как сильно может заблуждаться человек, – сказала она низким мечтательным голосом.
– О чем вы?
– О поцелуях. Я всегда считала их несколько утомительными и никогда бы не подумала, что это может быть так приятно.
Этому наблюдению, высказанному слегка отстраненным голосом, удалось пробиться к его сознанию, погруженному в чувственный туман.
– Всегда считали? Сколько раз вы целовались до сегодняшнего дня?
Глаза Софи раскрылись шире в явном удивлении, и она наконец отодвинулась от него.
– Сколько раз? Я думаю, пять раз, если считать Тимоти, хотя это едва ли можно назвать поцелуем. Я имею в виду… мне ведь уже двадцать четыре года. И один раз я была почти помолвлена, – доверчиво поведала она.
Макс решил не портить момент, напоминая ей о приличиях, поэтому сосредоточился на последнем заявлении.
– Почему почти?
– Именно из-за этого. Мне не нравилось, как он целуется. Мысль о том, что всю оставшуюся жизнь мне придется… В общем, я не могла этого сделать, даже несмотря на то, что он нравился папе и маме. К тому же Джон говорил, что женщинам и не положено получать от этого удовольствие, что показалось мне нелепым и несправедливым. Даже Августа и Мэри не отказываются целоваться со своими мужьями, хотя они такие правильные, что дальше некуда. Но теперь я знаю, что была права, что женщинам это тоже может нравиться. Хотя, смею предположить, у вас куда больше опыта, чем у Джона.
Макс рассмеялся, охваченный противоречивыми чувствами от этих бесхитростных откровений.
– Дело не только в опыте. Если нет влечения, то опыт всего мира не может сделать это более чем просто терпимым.
Софи подняла на него глаза, полные любопытства: