- Какого ляда ты за рюкзаки схватился? – Орал Филин. – Ты что, не видел, кто на тебя прет?
- А я живой, - поделился я и, поднявшись, принялся отряхивать камуфляж от хвои. – Минус один кстати.
- Минус три, - отмахнулся Филин и, подойдя к растерянному военному, забрал у него свой рюкзак. – Слушай, Майор, когда я ору, «Валим», это значит - валим и никак иначе. Где ты в этом слове увидел «Хватай добро, чтоб не пропало», мне не ясно.
- Растерялся. – Майор ошалело смотрел на труп косматого оборотня, скорчившегося в неестественной позе на земле. – В первый раз растерялся.
- Замяли. – Вздохнул Филин. – Кот, сними трупы зверей на фотик и двинулись дальше. Чует мое сердце, мы почти пришли, раз уже такая теплая встреча.
Забрав у Майора свой рюкзак, я вытащил цифровую камеру и принялся обходить и щелкать по очереди тушки поверженных противников.
- До сих пор не верится, - разведчик подошел к одному из лежащих и, подняв с землю прутик, потыкал им в мохнатый бок зверюги. – Волк, не волк, обезьяна не обезьяна.
- А вот тут еще интереснее. – Филин отобрал у военного прутик и поддел им верхнюю губу зверя, обнажая ряд длинных и острых словно бритва, клыков.
- Господи, - охнул Майор. – Это же надо. Как мы их вообще завалили?
- Повезло, - сморщился Филин и с омерзением отбросил испачканный прут в сторону. – Не ждали нас, вот и смогли мы их по одиночке завалить. Ждали боя, а мы в рассыпную, ну и им пришлось разделиться. Опять везение.
- А когда они это, - Майор сделал неясные пасы руками, - ну, назад в людей начнут перекидыватся?
- Никогда. – Федор присел на кочку и, вытащив из рюкзака флягу с коньяком памятного нам Гнома, протянул её военному. – Получив свинцовое отравление, да еще на пол башки, оборотень начисто лишается возможности перевоплощаться, как впрочем, и жизни. На вот лучше, хлебни.
Приняв из рук Филина флягу, Майор сделал солидный глоток и, зажмурившись, передал её назад в руки хозяина.
- Самогон что ли?
- Да коньяк. – Обиделся Филин. – Что вы все заладили, самогон да самогон.
- Ну, сэм с коньячным спиртом и кофе, - отмахнулся диверсант, - от этого суть не меняется.
- Знатоки, - вздохнул Филин и убрал флягу поглубже. – Нечего на вас добро переводить.
- Лапы вверх и не дергаться.
Я перебежал на другую сторону поляны и взял под прицел остальных черных, которые впятером, до последнего момента ничего не замечая, хлопотали над мерно гудящей и пульсирующей светом аркой.
- Я сказал не дергаться, - Филин повел дулом автомата. – Мелкими шажками от прибора, кто дернется, завалю. Твою мать!