— А только самое главное-то при барышне я скажу, потому, собственно, ее это дело, а вы только ответчик за нее будете… Побудить ее надо…
— Уезжает завтра она в Петербург, должна выспаться… Говорите мне.
— Дело ваше, а только все равно ее разбудить надо… Не уйду без этого.
И злость на гостя ночного, и любопытство самое важное услыхать заставили разбудить Феничку.
Слышно было, как Дракин бурчал, возвращаясь с племянницей:
— Черт его знает, сумасшедший какой-то… требует, чтобы главное при тебе рассказать…
Вошла в кабинет — халатик запахивала, — в чулках да в юбке; на спине топорщились две косы жирные, из-под чепчика, точно рожки, торчали папильотки бумажные и тоже глаза были заспанные и, от снов неоконченных, мечтательные. И руки еще были от подушки теплые.
— Вот вам барышня, говорите…
— Не признаете меня, Фекла Тимофеевна, — позабыли?..
— Совсем не знаю… Не помню.
— Ну да ничего, придет время, может и вспомните, а только я вам бумажку одну принес, прочтите ее, получите, и ввек не забудете… Правду говорю… сейчас я…
И Феничка, и Кирилл Кириллович смотрели на него удивленно, инженер про себя думал, что либо идиот, либо жулик какой, и нетерпеливо дергал трубкою.
Поддевку распахнул и из жилетного кармана бумажку, вчетверо сложенную, протянул Феничке; Кирилл Кириллович в нее заглянул и взял у Фени.
— Откуда у вас вексель Фенин?
— Так что назад Фекле Тимофеевне принес его, чтоб не забыла никогда Афанасия Калябина.
Рванул вексель из руки Дракина — оторвал половину и подал ее Феничке.
— Так что теперь конец ему, извольте получить, барышня. Вот это и есть главное, а затем я уж пойду, а то и меня хватятся, тоже уезжать надо…
Ничего не понимая и не сказав ничего, ушла Феничка; Афоньке обидно стало, что даже и спасибо ему не сказала, — жизнь ей спас, она хоть бы что…
Инженер деловитым тоном:
— Садитесь, Калябин. Сколько за вексель вам?
— Ничего не возьму.
— Да ведь тут триста тысяч.
— Знаю, лучше вашего все дела знаю, а только денег не нужно мне. Не за тем пришел.
— Двадцать тысяч довольно?..
— Сказал же я, ничего не возьму… Отпустите лучше. Ста бы не взял, коли б не… ну да что говорить?.. Ухожу я.
— Ну, да черт возьми, говорите же, сколько вам?.. Пятьдесят довольно? Нечего ломать комедию.
— От самой барышни взял бы тысячу, чтоб на первое время обернуться было.
— Опять от самой?.. Ничего не пойму. Сейчас, сидите тут.
И опять привел Феничку. Задремать не успела и костерчик мечтаний не затух еще о Петровском, халатик одевать пришлось снова…
— Что ему от меня нужно?..
— Из твоих рук благодарность принять хочет… я тебе дам, подай ему пять тысяч…