Все б хорошо, да мамаша поглядывает, без себя дочь никуда не пускает.
Погулять выйдут — сзади с Галкиной и мамаша следует, — хорошо, хоть полушепотом говорить можно, а чтоб один на один остаться пришлось с Феничкой — ни разу еще не удавалось.
По глазам видит Феничкиным, что только и осталось ему один на один побывать, своего добиться, — всему она верит, каждое слово за правду считает, только теперь о любви бы сказать с поцелуями жаркими, от которых голова пойдет кругом и повалит на землю истома жуткая.
Зовет уже не Феней, а Феничкой…
Говорит, говорит и закончит, что сказать ему хочется про такое, от чего сразу легко ему станет, если только Феничка скажет.
И Феничке тоже узнать его тайну не терпится.
Как-то даже сама попросила:
— Батюшка, скажите, не бойтесь, — я никому не скажу, вам будет легче.
— Тут ведь душу раскрыть надо, а разве можно, когда кто-нибудь посторонний есть?
И глазами ей говорит жадными, так говорит, что потупится Феничка от взгляда встречного, и сердце забьется, в глубину падая — покраснеет вся.
Ягода поспевать стала, все озеро заплели лилии белые, утка дикая птенцов вывела, в камышах звонко крякает, а ему один на один побывать не пришлося.
Подбежал Михаил к нему.
— Знаешь, что скажу-то тебе?
— Про Галкину, что ль?
— Какое про Галкину, — Гракина, брат, сегодня уехала.
Сердце в нем оборвалось, захолодел от испуга весь, и мысль пробежала — упустил, значит, счастье свое сам упустил.
— Да ты что испугался-то? — одна, брат, уехала, дочка с Машенькой в оконце поглядывают, — не надолго значит.
— Что ж не сказал прямо?
— А тебе что, ай Феничка не дает покою?
Не ответил ему, только в клетушке своей заметался от радости, — не упустить бы теперь!
— Мишка, уведи Галкину, куда хошь уведи…
— Мне-то что — увести можно.
— Неделю поить тебя буду…
— После трапезы уведу нынче, — смотри, не сбреши только.
— Да ты подольше ее…
— Ладно, скажу — заплутались, дорогу забыл, — вернусь к вечеру.
Сам не свой за обеднею пел, голос срывался, дождаться не мог и за трапезу не пошел даже, а в лес побежал к дачам, поодаль все дожидался, когда Галкина с Михаилом гулять выйдут, — ходил — думал, — удастся ли увести Галкину, не догадалась бы пройда, а то никуда и не выйдет без Фенички, сама-то охоча гульнуть по-купеческому, а девчонку-то от себя не отпустит, коли правду почует, — у них по купечеству все так: бабе и погулять можно, а за девчонкой догладывают, беды бы не вышло какой девушке.
Целый час промотался, прождал Николай, а увидел Галкину с Михаилом — в лес поскорей прятаться, не увидела б только.