Да, Серебрякова теперь в моде, «Сотбис» за нее дает сумасшедшие деньги. Интересно, знает об этом Соня или ей просто нравится картина, как нравится, к примеру, Лиде? Конечно, женщина на картине, эта вдова, за спиной которой пылает погребальный костер мужа, — вылитая Соня. Или вылитая Лида… Вряд ли они обе позировали Зинаиде Серебряковой — в 1919-то году! — просто натурщица была на них страшно похожа. Все-таки есть, наверное, что-то в этих россказнях о переселении душ или двойниках, прошедших сквозь время.
А еще что-то, безусловно, есть в рассказах о странном сходстве близнецов, которые выросли далеко друг от друга! Взять хотя бы эту картину, которая нравится им обеим. И Соня точно так же, как Лида, говорит не «мама», не «мать», а «матушка». И если она к тому же обожает абрикосовый компот…
Лида вдруг вздрогнула, оглянулась — и обнаружила, что Соня стоит, опершись о притолоку, и пристально смотрит на нее. И сколько времени, интересно знать, длится это разглядывание?
— Только что вошла, — сказала Соня, и Лида даже вздрогнула. А может, она невольно спросила вслух? — Проводила клиентку — и сразу к тебе. Ты давно знаешь?
Не было нужды уточнять — о чем.
— Недели две. Хотела приехать сразу же, как нашла письмо Ири… то есть нашей матушки.
— Письмо?! Да как же Анна Васильевна его сохранила? Мать иногда — из чистой вредности! — пыталась писать Литвиновым, но безответно. И тебе об этом, конечно, никто ни гугу?
— Никто. Я сразу хотела расспросить отца — в смысле Дмитрия Ивановича. Но не успела, он умер. Сама понимаешь, похороны, девятины… а как только освободилась, приехала тут же. А ты?
— Да уж давненько, небось лет восемь-десять, — усмехнулась Соня, все так же опираясь о притолоку, словно опасаясь приблизиться к Лиде. — Вру — одиннадцать! Мне как раз исполнилось шестнадцать, и матушка вдруг ни с того ни с сего потащила меня на один день в Нижний. Как с печки упала! С вокзала, помню, поехали на площадь Свободы, а оттуда еще немножко прошли — и вышли к такому задрипанному панельному дому на Ковалиху. Умора, а не название, это просто ужас что такое. И матушка вдруг с этаким надрывом — а в ней, надо тебе сказать, умерла великая актерка, ее хлебом не корми — только дай чего-нибудь отмочить с надрывом! — говорит: «Вот в этом доме живет твоя родная сестра, и вы похожи с ней как две капли воды, но мои грехи разлучили вас еще в младенчестве, и вы не увидитесь с ней никогда, никогда!»
Всю эту тираду Соня произнесла с нелепыми ужимками и выкаченными глазами, бия себя в грудь и неестественно вибрируя голосом, однако Лида даже ахнула, до того ясно представила вдруг эту женщину, не виденную никогда в жизни: свою родную мать…