— Пройдемте в купе, билетики приготовим, — перебил его мысли приказ хорошенькой пигалицы в форме — проводницы вагона. У нее было точеное надменное личико, миниатюрная фигурка — девочка на славу, только вот волосы, сильно обесцвеченные и чрезмерно взбитые, как яичный белок для безе, портили впечатление. Пилотка колыхалась где-то на полметра от головы и не падала лишь потому, что была накрепко пришпилена или приколота.
«А может, даже пришита или приклеена», — подумал Струмилин, пряча очередную неуместную улыбку и входя в купе, где довольно крепко пахло какой-то алкогольной дешевкой.
— Так, место тридцать третье, — сморщив нос, проводница приняла билет и деньги за постель от невзрачной женщины лет пятидесяти в поношенном темном платье. — Тридцать четвертое… Ваше? — Взгляд, брошенный девушкой на Струмилина, заставил его слегка примириться с дурацкой прической и этим пришитым (а может, приклеенным) «пирожком». — Тридцать пятое, кто у нас на тридцать пятом?
— Я! — гортанно сказал толстяк с игривыми черными глазами, крепко прижимавший к пузу портфель.
«Не он ли так налакался? — подумал Струмилин, приглядываясь к соседу. — Вроде нет. Тетенька тоже не похожа на выпивоху. Стоп, а может, это от меня?.. Да вряд ли, я пил-то всего ничего, да с тех пор часа три прошло, не меньше, и зубы я почистил, и «диролку» грыз».
— Постель будете брать? Хорошо… А кто у нас там спит, на тридцать шестом месте? Эй! — Проводница привстала и подергала за край красного трикотажного платья, свесившийся с верхней полки.
Обладательница платья лежала на застеленной постели прямо в платье, поджав босые пыльные ноги и отвернувшись к стенке.
— Да она небось спит. Я первая пришла, а она уже тут лежала. Вот ее билет, — вмешалась невзрачная женщина, углядев на столике бледно-оранжевый листок. — И деньги за постель. Как раз без сдачи.
— Хорошо, — рассеянно сказала барышня в пирожке, заталкивая свернутый билет в карманчик своего коричневого кожаного бювара. — Но что-то я не припомню, как она садилась. Хотя я пару раз отходила, сменщица оставалась… Ну ладно, пусть спит, билет есть — это главное. Чай пить будете?
Струмилин обрадовался — в горле пересохло:
— Я — да, спасибо.
— Мне тоже принесите, — кивнул толстяк.
— Ну ладно, я тоже попью за компанию, — сказала немолодая попутчица.
— Девушка, вы чай будете? — крикнула проводница куда-то в пространство, но не дождалась ответа. Пожала плечами и пошла было из купе, да вдруг так подвернула ногу, что упала чуть ли не на колени Струмилину. — Ох, извините. Извините! Кто это тут обувь разбрасывает?