На стене сильно увеличенная фотография юноши. Его руки с худыми, тонкими пальцами перекручены стальной цепочкой. Юноша смеется. Снимок, с которого увеличили фотографию, нашли в бумажнике гитлеровца. На оборотной стороне карандашом было нацарапано по-немецки, что черногорский студент Чедо Чупич снят в ту минуту, когда ему читали смертный приговор.
Он был черногорцем, правнуком тех героев, о которых рассказал русскому читателю горный капитан Ковалевский.
Я не пытался повторить все маршруты Егора Петровича, побывавшего в таких уголках Черногории, о которых в те годы Европа имела весьма слабое и не очень верное представление. Некоторые из них сейчас доступны любому туристу. Но и сегодня редко кто без подготовки и опытных проводников рискнет подняться на вершину Кома, откуда, с высоты почти двух с половиной тысяч метров, Ковалевский обозревал Черногорию, внося уточнения в набросок карты.
Одним из первых Ковалевский описал здешний карст. Его поразили горы, которые, как он выразился, не имеют никакой последовательности в своем направлении, разметаны, запутаны, совершенно наги, лишены воды и представляют собой «жалкий сухой скелет природы, покрытый язвами и преданный разрушению».
Как образно это сказано! Я вижу этот сухой скелет из вагона узкоколейки, проложенной в карстовых горах. Все вокруг серо и голо; кажется, что природа, создавая карст, громоздила как можно больше препятствий для человека. И все же места, где, казалось, сам черт ногу сломит, разгорожены каменными оградами, за которыми что-то растет. Вспоминается замечание Ковалевского о труде и терпении, которого требует здешняя земля, и о том, что черногорцу, шесть-семь раз в месяц схватывавшемуся с врагами, некогда думать о земледелии.
…Узкоколейка втягивается в долину Требишницы, на которой еще только начиналось строительство плотин. Рельсы проложены высоко по склону, река струится в глубине ущелья. От небольшой станции поезд несется под гору. Требишница, которая недавно открылась нам с высоты птичьего полета, струится теперь совсем рядом, то разливаясь тихими зелеными плесами, то шумя на перекатах.
Беру карту, чтобы посмотреть, куда она впадает.
А никуда! Ныряет в попор — отверстие, промытое водой в известняках карста. Исчезает под землей. Начинается на карте извилистой синей линией, которая внезапно обрывается.
Ковалевский описал причуды черногорских рек. Его особенно заинтересовала Зета и ее понор. Он отметил, что верховья Морачи, сливающейся с Зетой, совсем близко подходят к верховьям Пивы, притока Дрины, относящейся уже не к Адриатическому бассейну, а к Черноморскому. Его удивляло, что никому не пришла в голову мысль о соединении этих рек. Ныне сложный гидротехнический комплекс «Комарница — Зета» использует воды рек разных бассейнов для единого энергетического каскада.