Потом он подошел к шкафу с запасами и достал оттуда маленький желтый блокнот и синюю шариковую ручку. Положил их на стол, к бутылке. Рядом поставил одноразовый стаканчик. Жаль пить «Макаллан» из такой посуды, но другой не было.
И тогда он уселся на стул, двумя небольшими толчками придвинулся к столу и взял бутылку в руки.
Первый (и последний, если честно) раз он пил виски в тот день, когда встретил Авиталь.
Он был на свадьбе у кого-то с работы, в каком-то кибуце[19], в баре. Владелец кибуца понял, что коровы – не такой доходный бизнес, как бар, и забросил сельское хозяйство. Стефан сидел за круглым столом, посредине – корзинка цветов, которую невеста выбирала две недели и о которой никто и не вспомнит через пять секунд после свадьбы. Рядом с ним за столом сидели незнакомые люди и пытались громко разговаривать в надежде перекричать музыку или посылали эсэмэски тем, над кем судьба сжалилась больше: их не пригласили разделить радость счастливой пары. На площадке неподалеку раскачивались, изображая танец, молодые люди в рубашках и девушки в платьях-мини, в туфлях на высоких каблуках – как клоуны на ходулях. Чистенькие программисты, холеные бухгалтеры, брокеры, прибывшие на джипах, чересчур накрашенные дамы-архитекторы – все они покачивались в такт музыке, которую не стали бы слушать ни в какой другой ситуации, даже под дулом пистолета.
Вокруг толпилось так много народу, что нетрудно было возненавидеть всю эту компанию. У людей тьма невыносимых качеств. Например, Стефана выводил из себя примитивный юмор. Он сидел в компании людей, которые представлялись как друзья, делал вид, что ему интересно, – и вдруг все начинали смеяться (все!) над какой-то фразой, совершенно обыкновенной, серой и глупой, – и у него просто опускались руки. Что, правда? Этого хватает, чтобы насмешить их?
Он смотрел на общество, которое отупляет себя, оскотинивается и распадается на набор предсказуемых поступков и реакций. Он, в свою очередь, сделал большой шаг назад и отдалился от него. Чтобы защититься от банальности, от обилия клише, от словесной жвачки.
Когда тебя все бесят, самое обидное то, что не с кем об этом поговорить. Иногда он пытался рискнуть и подружиться с кем-нибудь или завязать отношения с девушкой. Но разговор между ними никогда не выходил за рамки набора клише, известных заранее обоим собеседникам. Каждое высказывание было цитатой цитаты цитаты из кого-нибудь, кто и сам никогда не порождал оригинальных мыслей. Когда Стефан пытался поделиться своими ощущениями о тупости человечества, он получал в ответ фразы типа: «Да, на закате даже у маленьких людей – большая тень» (Да вы что! Правда? А у больших людей? Ведь они наверняка отбрасывают на закате огромную тень, не так ли? Так, значит, закаты полезны всем!), или «Самый темный час – перед рассветом» (а кто сказал, что сейчас самый темный час?), или (это хуже всего) «Сердиться – это наказывать самого себя за глупость других» (а раз так, то какое наказание ты выберешь для себя самого за свою глупость?).