— Тебе не пойдет, — заметил Гилберт мой взгляд. — Это платье — для нежных барышень, а ты у нас — непростая штучка. Тебе бы подошло вон то.
Я уставилась на черное приталенное платье, сшитое из переливающейся блестками ткани. Спереди оно наверняка облегало, словно чешуя, а сзади был пышный хвост из серебристого кружева. Я бы никогда не решилась надеть такое!
— Ты покраснела, — рассмеялся Гилберт. — Идем, Ненси, иначе домой не попадем никогда. Хватит глазеть по сторонам.
И потянул меня в сторону редакции. А когда мы остановились перед дверью «Золотой утки», вдруг сказал:
— Слушай, время позднее, я тебя в гостиницу не отпущу, а провожать, уж извини, не стану, день выдался утомительный. Хочешь взглянуть на комнату, которую тебе предлагаю?
И дернуло же меня согласиться! Мы вошли в здание, но только не стали подниматься на второй этаж. Гилберт свернул в маленький, незаметный на первый взгляд коридорчик и распахнул дверь.
— Прошу, — отступил в сторону, пропуская меня вперед.
Я шагнула в темную прихожую — и едва не упала, споткнувшись обо что-то.
— Свет, — из-за спины скомандовал Гилберт. А раньше не мог? Прихожая больше напоминала поле, по которому промчалась вражеская рать. То тут, то там валялись одинокие ботинки, а чтобы найти пару, приходилось вертеть головой по сторонам. Дверной коврик был сдвинут в сторону. Он почернел от пыли, и его первоначальный цвет можно было только угадывать. Я толкнула следующую дверь и очутилась в длинном темном коридоре.
— Свет, — повторила действие Гила, но ничего не произошло.
— Тут вечно освещение барахлит, — обогнал меня начальник и где-то дальше по коридору скомандовал: — Свет.
Из соседней комнаты полились мутные лучи единственного светильника. Это была маленькая кухонька. Похоже, вражеские войска прошлись и здесь, судя по количеству грязной посуды и захламленности помещения. Дальше по коридору располагались еще две двери — ванная и та самая комната, которую Гил собирался сдавать. А в конце виднелась еще одна — спальня Гилберта.
— Вот оно, твое будущее жилище, — распахнул Гил ближайшую дверь.
В отличие от остальной части дома, здесь даже было чисто. Кровать была застелена покрывалом. У окна ютился столик. Стену подпирал шкаф. Именно подпирал, потому что стена косила, и казалось, что она вот-вот рухнет. Пара стульев и большое зеркало в полный рост довершали картину.
— Остаешься? — спросил Гил.
— Может, все-таки аванс? — рискнула я.
— Нет уж, лиа Ритани! Никакого аванса! Либо берите комнату, либо живите у входной двери.
— Остаюсь.
И это я тоже сказала зря! Меня протащили по коридору, втолкнули то ли в спальню, то ли в гостиную, потому что в убежище Гила был и диван, и кресла, и кровать. И даже книжный шкаф, доверху забитый произведениями литературы. Меня усадили в кресло. Гил откуда-то достал запыленные бокалы, заметив мой взгляд, сбегал на кухню и вымыл их, заодно захватил бутылку вина.