— Второй… Со вторым все слишком запутанно… Я влюбилась, а он не дал мне ни единого шанса. Не замечал, даже если я стояла совсем рядом. Поэтому однажды я решилась на обман, и словно воровка откусила от яблока, предназначавшегося другой…
Скворцов повернул голову, но Глаша отвела взгляд.
— У того, второго, есть жена. Красавица.
Леонид сжал челюсти.
— И мне не понятно, почему этот второй сейчас сидит рядом. Кто я для него? Та, которую можно целовать, когда вздумается, а потом забыть, как просто подвернувшуюся под руку женщину? Или та, которую можно окатить волной холода и тут же поманить, соревнуясь за право обладания со своим другом? А может быть моему второму мужчине интересно смотреть, как меня корежит?
Немного помолчала, сглатывая горький ком.
— Так кто же я такая, Глафира Глазунова?
Она с вызовом посмотрела на Скворцова.
— У меня больше нет жены. И нет друга, — его взгляд не дрогнул. — У меня есть только одна женщина, которую я совсем не знаю. Но очень хочу узнать.
— И что для этого надо?
— Время.
— И все?
— И все.
— Сколько?
Скворцов неопределенно пожал плечами, боясь выдать, что ему потребуется вся жизнь.
— Даю две недели, — Глаша поднялась. — Информацию обо мне можете получить у моего отца — офицера МВД, у одноклассника Сафронова — он работает в нашей лаборатории, у бывшего мужа и еще пары незаинтересованных в облагораживании моего образа людей. Контакты я пришлю в офис.
— Как-нибудь обойдусь сам, — улыбнулся Скворцов.
— Нет уж. Вашим источникам я не верю. И не хочу рисковать. Видеть растоптанные в гневе цветы больно.
— Я их просто обронил.
— И купите гантели.
— Зачем?
— Руки тренируйте, чтобы цветы не терять.
Скворцов всю дорогу назад смеялся.
Глава 28. Десять тысяч за тринадцать раз
Рано утром Скворцова разбудил телефон: пришло сообщение, что на почту поступило письмо от «химички».
Сон сняло как рукой.
Распечатанный файл, нехитро названный канцелярским языком «Обязательно к исполнению», содержал в себе лишь пять строк: фамилии, номера телефонов и примечания, дающие определение имярекам.
Первым, как и обещала Глафира, в списке значился Степан Глазунов. Леонид отметил, что с этим собеседником нужно быть настороже: отец Глаши вроде бы входил в состав «заговорщиков», организовавших похищение красного платья и загранпаспорта, но в то же время яростно играл за сборную «Глашкина компашка».
«Двойной агент» — оставил свою пометку Скворцов напротив фамилии будущего тестя.
Вторым шел Сафронов. Леонид вывел: «Синий халат», потому что это было единственное, в чем он не сомневался. Лаборанты и техники, в отличие от «высшего офицерского состава», носили только синие халаты. Белые могли себе позволить лишь Агута и Глафира.